В апреле 2013 г. в Москве решением «Постоянно действующего круглого стола в защиту семьи, детства и нравственности» был создан Общественный независимый экспертно-аналитический центр «VERITAS» («истина» – лат.).

В его состав вошли аналитики, юристы, специалисты в сфере психологии, социологии, лингвистики, информационных технологий, участвующие в работе как непосредственно, так и дистанционно.

Заключения Центра «VERITAS» являются коллегиальными решениями, включающим в себя ряд исследований и заключений, без указания конкретного авторства, что является принципиальным условием деятельности данной структуры.

Предлагаем читателям заключение Общественного независимого экспертно-аналитического центра «VERITAS» на анкету «АКСИО-4».

Заключение

Настоящее заключение выполнено по обращению участников «Постоянно действующего круглого стола в защиту семьи, детства и духовно-нравственных ценностей».

Предметом исследования является «Анкета АКСИО-4» одноименного центра, распространяемая с января 2014 г. на территории России, в том числе, среди православных граждан на приходах, православных ярмарках, выставках, а также в школах и учреждениях дополнительного образования.

Цель исследования: определить последствия широкомасштабного фронтального анкетирования при помощи анкеты «АКСИО-4» на массовое сознание.

Задачи исследования: определить направленность анкеты и вероятностную целевую группу опроса; установить взаимосвязь между вопросами анкеты и формированием у опрашиваемого новых ценностных установок; определить механизмы формирования новых понятий и создания моделей ценностных установок; определить скрытые цели анкетирования.

В работе принимали участие специалисты в сфере психологии, социологии, лингвистики, информационных технологий, юриспруденции.

Аналитическая записка является коллегиальным решением, включающим в себя ряд исследований и заключений, под маркой Общественного независимого экспертно-аналитического центра«VERITAS» без указания конкретного авторства.

Анализ анкеты

Для анализа представлена «Анкета АКСИО-4», представляющая собой опросник комбинированного типа на 12 страницах, в виде брошюры формата А-4.

Анкета состоит из трёх частей (вступительная, основная, заключительная), включает 2 таблицы; содержит закрытые вопросы, выбор из предложенных позиций, ранжирование, мотивирующие утверждения, суждения, констатирующие установки.

Вступительная часть

Название анкеты (АКСИО) семантически совпадает с церковным возгласом «Аксиос!» (А́ксиос, греч. ἄξιος – «достоин»), используемым при хиротонии духовенства, что на подсознательном уровне снимает у церковного человека возражения от предлагаемого текста.

Вступительная часть включает обращение к опрашиваемому, объяснение цели работы – «изучение мнений жителей России о возможных будущих изменениях законодательства нашей страны», которая создаёт впечатление предопределённости и легитимности готовящихся конкретных законодательных инициатив, известных авторам, а также «паспортичку» опрашиваемого: возраст, пол, образование, место постоянного проживания, национальность, принадлежность к социальному слою, доходы семьи за январь 2014 г., общий уровень доходов, место работы, где вырос: в детском доме, в родной семье, в приемной семье, список всех членов семьи, в которой вырос, кто составляет сейчас семью.

Наличие пункта о вероисповедании (п.6) предполагает адресацию опроса к верующим.

В п.12 пп.15, 16., предлагая перечислить всех членов семьи, которые проживали вместе с опрашиваемым, авторы вводят новые, не применяющиеся в смысловом поле понятия: «Женщины/ мужчины формально не являвшиеся моими родственниками, но которых я считаю родными», что формирует новые представления о семейных связях и создаёт предпосылки для унификации родственных чувств, а также снижения значимости кровного родства.

В п13. пп.2,3 для ответа на вопрос «Какова Ваша семья сегодня, кто составляет Вашу семью (с кем Вы вместе живете)?» предлагаются варианты ответа: «Мой муж (гражданский муж, бой-френд)/Моя жена (гражданская жена, герл-френд)».

Это уравнивает сущностное содержание понятий «муж»/»жена» как единственной законной формы существования союза мужчины и женщины, с понятиями «гражданский муж/жена» (то есть сожительство, имеющее внешние признаки семьи, но не узаконенное в глазах государства), и понятиями «бой-френд»/«герл-френд» (форма взаимоотношений в виде эпизодических встреч с целью получения удовольствия, но не создания семьи и принятия за неё ответственности).

Данная констатация придаёт безнравственным поведенческим стереотипам характер социальных норм и легитимизирует их.

Основная часть

В основной части на стр. 4 размещены установочная часть анкеты под названием «Основная тема опроса», где содержится ряд императивов и ложных утверждений, а также вопросы и варианты ответов на них.

В «Основной теме опроса» утверждается что «в России под давлением Европы и части мирового сообщества, которые уже значительно поменяли свои ценности и нормы намечаются большие изменения законодательства, в отношении семьи, детства, взаимоотношений полов», а именно: «законодательно разрешены однополые браки, причем однополые семьи во всех правах уравнены с семьями разнополыми, такие семьи имеют право на усыновление детей, отменены слова «мать» и «отец», которые заменены обозначениями «родитель №1» и «родитель №2»; также упразднены понятия «муж» и «жена», которые заменены нейтральным словом «супруги»; однополые сексуальные отношения законодательно признаны нормой, а в некоторых странах нормой признаны или почти признаны также педофилия и инцест (половые отношения внутри семьи, например, отца с дочерью), другие отношения, ранее считавшиеся болез­нями или подпадавшие под действие Уголовного Кодекса; во многих странах законодательно разрешен постоянный контроль над семьями и вмешательство в семью, распространена практика изъятия детей из родных семей по самым разным поводам и пере­дача их в приемные семьи».

Слова «намечаются большие изменения» и объёмный список предполагаемых «изменений законодательства» создаёт у опрашиваемого ощущение масштабности и предопределённости грядущих изменений, а также внушает мысли о бесперспективности сопротивления этим процессам.

Далее опрашиваемому внушается, что от заполнения анкеты зависит, будут или не будут произведены в России описанные выше законодательные изменения», что с учётом адресации анкеты к верующим может указывать на усиление мотивирующих установок для участия в опросе («попытаться сделать для страны хоть что-нибудь»).

На стр. 4-8 (п.14-18, пп. от3 до 10) предлагается перечень законов, для ответа на которые предлагается обвести одну из букв, означающих соответствие позициям:

А. Я полностью поддерживаю, это очень правильно, давно пора

Б. Думаю, что в каких-то случаях это правильно, в каких-то — нет, не уверен, что сейчас такой закон нужно принимать

В. Я категорически против, это неправильно, это делать вообще нельзя

Отталкиваясь от подтвержденных экспериментальными исследованиями правил составления вариантов ответов (отвечающий на вопрос чаще выбирает первые подсказки, реже – последующие; чем длиннее подсказка, тем меньше вероятность ее выбора; чем более общий (абстрактный) характер имеет подсказка, тем меньше вероятность ее выбора), можно расценивать размещение одобрительной позиции на первом месте под примерами с негативным наполнением как дополнительную мотивирующую нагрузку, которая может предопределять для опрашиваемого выбор ответа в ситуациях неочевидности в силу непонятности формулировки.

Также нужно отметить определённую неконкретность и несочетаемость с содержанием вопросов вариантов ответа, вызывающую затруднение при подборе. Например, при выборе ответа на вопрос: «закон, устанавливающий уголовную ответственность за намеренные и непреднамеренные утечку и распространение любых сведений о детях и семьях, в том числе сведений медицинского, экономического и психологического характера» опрашиваемым может быть осуществлён как выбор «В», если он за принятие закона как «Нельзя разглашать», или выбор «А» как «Поддерживаю, можно разглашать».

Вопросы анкеты скомпонованы блоками, которые можно условно отнести к группам: «Легализация извращений», «Защита ценностей», «Создание репрессивного контроля над семьёй».

Блок «Легализация извращений» (пп.14.1-14.21)

Форма преподнесения вопросов – основной массив негативных вопросов перемежается несколькими позитивными (14.2, 14.4, 14.11, 14.15, 14.18) – предполагает создание ощущения достоверности и иллюзии объективности.

Исходя из предлагаемого перечня, у опрашиваемого складывается впечатление, что на территории России вскоре будут приниматься следующие законы: разрешающий однополые браки и уравнивающий однополые семьи с обычными (14.1); разрешающий однополым семьям усыновлять или воспитывать приемных детей (14.3); разрешающий добровольные сексуальные отношения с несовершеннолетними с 14 лет (14.5), с 10 лет (14.6), с любого возраста (14.7); разрешающий эвтаназию (14.8), детскую эвтаназию (14.9); устанавливающий уголовную ответственность за публичное высказывание негативного отношения к гомосексуализму (14.10) и к транссексуалам (14.12); разрешающий сексуальные отношения внутри семьи по взаимному согласию (14.13); об обязательном включении занятий по сексуальному просвещению в программу школьного образования (14.16), в программу подготовки дошкольников (14.17); разрешающий многоженство и многомужество (14.19); устанавливающий, что пол человека не задан от рождения, а является следствием воспитания, и поэтому должен определяться свободным выбором родителей (опекунов) или самого ребенка, а затем выбранный пол должен обеспечиваться необходимыми медицинскими мерами (операциями и пр.) (14.20); запрещающий употребление слов «мать» и «отец» и заменяющий их обозначениями «родитель №1» и «родитель №2» (14.21); легализующий проституцию (14.31); разрешающий свободное, без возрастных ограничений, распространение порнографии, включая детскую (14.34) – и ему лишь остаётся высказать своё мнение по этому поводу.

Данная информация для человека, сохранившего представление о традиционной норме, является шокирующей и оглушающей.

Она воспринимается читающим как агрессия и насилие, слом привычных ценностных оснований, уничтожение базовых представлений о норме, кардинальное разрушение духовно-нравственной безопасности; создаёт ощущение беспомощности и необратимости.

Этот блок осуществляет «взлом сознания», «разрушение защиты», вводит опрашиваемого в подобие лёгкого транса, когда снижается критичность и возникает парадоксальная реакция – готовность следовать дальнейшим указаниям.

При этом травмирующая информация вытесняется из сознания опрашиваемого в его подсознание, в дальнейшем незаметно для него определяя вне критики восприятие реальности и выбор поведенческих стратегий.

Блок «Защита ценностей» (пп.14.2, 14.4, 14.4, 14.11- 14.35)

Предлагается обсудить необходимость принятия таких законов, как: устанавливающий уголовную ответственность за намеренные и непреднамеренные утечку и распространение любых сведений о детях и семьях, в том числе сведений медицинского, экономического и психологического характера (14.11); устанавливающий уголовную ответственность за гомосексуализм (14.2.); устанавливающий за педофилию наказание вплоть до высшей меры (14.4.); устанавливающий уголовную ответственность за сексуальные отношения внутри семьи (например, отца с дочерьми, братьев и сестер и пр.) по взаимному согласию (14.14); устанавливающий уголовную ответственность за пропаганду гомосексуализма, в том числе проведение гей-парадов и пр. (14.15); запрещающий сексуальное просвещение несовершеннолетних в системе образования (14.18); запрещающий получение зарплаты за воспитание приемных детей в семье без усыновления (14.22); устанавливающий уголовную ответственность за неправомерныйсбор и хранение любых сведений, в том числе медицинских, о детях без ведомаи разрешения родителей (14.23); устанавливающий зарплату для семей, воспитывающих детей без усыновления (14.24); запрещающий отказ от ребенка, взятого на воспитание в семью без усыновления, или обмен детей, взятых на воспитание в семью без усыновления (14.25); по которому право на воспитание приемных детей в семье предоставляется ТОЛЬКО при усыновлении детей или установлении опеки над ними (14.26); устанавливающий уголовную ответственность за неправомерное вмешательство в семью (сбор сведений о семейных отношениях, проведение опросов детей о ситуации в семьях, проведение рейдов по наблюдению за семьями и пр.) (14.27); о суверенитете семьи в вопросах воспитания и образования детей, передачи им семейных традиций и представлений, включая религиозное воспитание, устанавливающий уголовную ответственность за воспрепятствование процессу и содержанию семейного воспитания (14.28); устанавливающий уголовную ответственность за пропаганду среди несовершеннолетних негативного отношения к семье, родителям, семейным обязанностям и пр., за пропаганду «потенциальной опасности» родителей для детей (14.29); устанавливающий отдельные «права детей», имеющие большее значение,чем «права родителей» и воспитателей (14.30); устанавливающий уголовную ответственность за проституцию и сутенерство (14.32); устанавливающий уголовную ответственность за распространение детской порнографии (с изображением детей) и порнографии среди несовершеннолетних (14.33); устанавливающий уголовную ответственность за неправомерное и необоснованное изъятие детей (14.35).

Данный блок отвечает стремлению опрашиваемого к сохранению базовых ценностей, способствует снятию напряжённости, заглушает его ощущение опасности от предыдущего блока, дезориентирует, лишает критичности и способности к сопротивлению, подавляет его защиту, формирует лояльность к процессу опроса, повышает доверие к тексту, служит буфером перед основным воздействием.

Блок «Создание репрессивного контроля над семьёй»

(ст.14.38, 14.39, 14.40, 15, 16)

Предлагается обсудить законы: требующий изъятия детей из семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации (нехватка средств на воспитание детей, потеря жилья, потеря работы родителями, болезнь или смерть одного из родителей и пр.) (14.38); требующий изъятия детей из семей с пониженным уровнем жизни (недостаток одежды и/или игрушек, недостаточная жилплощадь, недостаток фруктов в рационе и пр.) (14.39); требующий изъятия детей из семей с пониженным уровнем психологического комфорта (пьянство одного из родителей, применение обычных семейных наказаний: шлепки, подзатыльники, лишение сладкого и т.п., принуждение детей к выполнению домашних обязанностей, гигиенических норм или занятиям музыкой, иностранными языками и пр.) (14.40).

Вынесение в перечень оснований для изъятия детей из семьи понятий ««семья с пониженным уровнем жизни» и «семья с пониженным уровнем психологического комфорта», не раскрытых в отечественном праве законодателем, и новых для российского общества, воспринимаются как новая законодательная норма, директивность которой не должна подлежать сомнению и требует незамедлительного введения.

Особо следует выделить наполнение предлагаемого понятия «семья с пониженным уровнем психологического комфорта» (14.40), включающее в себя, по мнению авторов, в том числе «применение обычных семейных наказаний», «принуждение детей к выполнению домашних обязанностей, гигиенических норм или занятиям музыкой, иностранными языками и пр.»; под словами «и пр». может применительно к верующим подразумеваться расширительное толкование: «принуждение к посту, молитве, посещению церкви» и т.п.

Отдельно следует обозначить законы: «требующий ОБЯЗАТЕЛЬНОГО оказания государственной помощи и поддержки семьям с детьми, оказавшимся в трудной жизненной ситуации (нехватка средств на воспитание детей, потеря жилья, потеря работы родителями, болезнь или смерть одного из родителей и пр.)» (14.36) и «устанавливающий возможность изъятия детей из семьи только ПОСЛЕ решения суда, кроме случаев доказанной непосредственной угрозы жизни и здоровью детей» (14.37).

Под обязательной помощью государства может скрываться система социального патроната (или социальное сопровождение) семьи в ТЖС (трудной жизненной ситуации), то есть создание принудительного контроля над семьёй.

Передача права на отобрание детей судам и их специализация вне изменения контекста семейного законодательства означает создание де-факто ювенальных судов, что не может быть воспринято позитивно.

Приведённые формулировки не раскрывают смысла понятий и создают ситуацию двойственности и неопределённости.

В п. 15. опрашиваемому предлагают согласиться с готовым решением, отталкиваясь от суждения, что «все мы знаем, что бывают случаи, когда детям в семьях что-то угрожает и вмешательство необходимо».

Для определения воздействия суждения на опрашиваемого необходимо рассматривать каждую часть суждения отдельно.

Утверждение «все мы знаем» означает, что транслируется некое общее мнение, или социальная норма, к которой необходимо присоединиться.

Часть «бывают случаи, когда вмешательство необходимо» - содержит утверждение о необходимости вмешательства в семью.

Часть «когда детям что-то угрожает» - означает, что даже неопределённые («что-то») угрозы могут быть основанием для вмешательства в семью.

Таким образом, создаётся установка на приемлемость вмешательства в семью по любым поводам и размытым основаниям («ребёнку что-то угрожает»), что представляет собой принципы, реализуемые в ювенальных технологиях.

При этом не обсуждается, нужно ли вмешиваться в семью вообще, но предлагается выбрать, «каким организациям можно и нужно доверить решение вопросов о проживании детей в семье или изъятии детей»

Данные построения можно отнести к манипулятивным техникам, когда опрашиваемого заставляют обсуждать детали, отталкиваясь от его предполагаемого, а не реального согласия.

Предлагаемый список организаций, правомочных осуществлять вмешательство в семью: органы опеки, органы внутренних дел, государственные образовательные учреждения, государственные организации, подчиняющиеся федеральной власти, церковные организации различных религий и конфессий (в том числе Русской православной церкви); коммерческие организации (на основе тендеров и конкурсов); территориальные родительские комитеты (местные); специально для этого созданным выборные органы, решающие вопросы семей и детства; только суду» также осуществляет ряд воздействий на восприятие опрашиваемого.

Включение в число субъектов вмешательства «церковных организаций различных религий и конфессий», в том числе Русской православной церкви, а также родительских комитетов придаёт самому процессу вмешательства оттенок нравственной нормы.

Также предполагается в качестве необсуждаемой нормы делегирование права на вмешательство в семью коммерческим организациям (на основе тендеров и конкурсов) – то есть легитимно и за счёт бюджета.

В п.16 опрашиваемому предлагают ответить, «кто должен быть наделен правом решать вопрос об изъятии детей из семей»: суд, чиновники органов опеки, представители полиции, общественные организации (некоммерческие), чиновники органов опеки и полицейские вместе с представителями общественных организаций, родительские комитеты (местные), специально для этого созданные выборные органы, решающие вопросы семей и детства».

Это также является манипулятивной техникой, которая заставляет опрашиваемого не обсуждать, можно ли вообще отбирать ребёнка у родителей, но вместо этого решать, кто именно для этой цели более подойдёт.

Таким образом создаётся установка на легитимность любого отобрания ребёнка безотносительно оснований для этого, расширяется представление о возможных операторах данного процесса и придаётся позитивный смысл их функциям посредством включения в этот ряд родительских комитетов, традиционно воспринимаемых обществом в качестве общественных структур, выступающих за сохранение семьи.

В п.17. предлагается обсудить, «должно ли российское законодательство меняться только потому, что соответствующие изменения произошли в Европе или Америке».

Среди предлагаемых пяти ответов три первых – одобрительные: «это достаточное основание для изменения нашего законодательства», «это повод задуматься об изменениях у нас», «иногда изменения законов в других странах могут быть приняты за образец», что предполагает одобрение уничтожения отечественного законодательного суверенитета и является установкой на отказ от национальной идентичности.

В п. 18 предлагается обсудить, «могут ли международные организации, такие как ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения), ЮНИСЕФ (Международный детский фонд), ООН (Организация Объединенных Наций) и другие, требовать от России изменений в законодательстве о семье и детстве».

Из трёх предлагаемых ответов – два являются вариантами разной степени вмешательства в дела России: «Они для этого и существуют, чтобы во всем мире были одинаковые законы», «В каждой стране свои традиции и правила жизни, поэтому иногда их требования справедливы, а иногда – нет», а один – слабым возражением против разрушения политического суверенитета России: «Международные организации не должны вмешиваться в традиции России и других стран».

Первый вариант также является внушением, создающим позитивный образ международных организаций и их экспансии.

В ст.19 предлагается заполнить таблицу, где приведены «различные особенности поведения и образа жизни, которые по-разному воспринимаются людьми в разных странах».

Эти «особенности поведения» предлагается развести по группам: «НОРМА, обычное поведение»; «БОЛЕЗНЬ (которую нужно лечить)»; «ЛЕГКОМЫСЛИЕ, безответственность, бездумное отношение»; «ОШИБКА в результате незнания или плохого воспитания»; «ПРЕСТУПЛЕНИЕ (которое должно быть наказано)»; «ГЕРОИЗМ, образец для подражания».

В качестве «особенностей поведения» предлагается рассмотреть: наказание детей в семье шлепками, подзатыльниками; воспитание с помощью ремня; наказание детей лишением сладкого или др. запретами; принуждение детей к учебе; выполнение детьми в семье домашней работы; мужеложство, мужской гомосексуализм; лесбиянство, женский гомосексуализм; педофилия (секс с малолетними); инцест (секс с близкими родственниками в семье); курение; частое употребление алкоголя в быту (в т. ч. пива, вина и т. п.); отказ от детей при рождении; нежелание иметь детей; многодетность (более 3 детей); воспитание детей в традициях семьи, в т.ч. религиозных; отношение к детям и семье как к высшим ценностям; усыновление сирот и воспитание приемных детей; ранний (до 16 лет) сексуальный опыт; пьянство, алкоголизм; употребление наркотиков; постоянные занятия спортом, здоровый образ жизни; содержание родителей в домах для престарелых; произвольная смена пола; усыновление детей умерших или погибших родственников и друзей; однополые браки; усыновление и воспитание детей однополыми семьями.

Отнесение в анкете к «особенностям поведения» таких патологий, как мужеложство, лесбиянство, педофилия, инцест уничтожает нравственную норму, а сопоставление их в одном ряду с наказанием детей в семье шлепками, принуждением детей к учебе и выполнением детьми в семье домашней работы превращает традиционные воспитательные моменты в родительскую патологию.

Предлагаемые для ранжирования варианты (норма, болезнь, легкомыслие, ошибка, преступление, героизм) не предполагают отнесения извращений к патологиям; напротив, трудно понять, какую из представленных «особенностей» можно отнести, к примеру, в категорию «героизм».

Ранжирование извращений (мужеложство, мужской гомосексуализм; лесбиянство, женский гомосексуализм, педофилия, инцест) наряду с обычными явлениями жизни человека (многодетность, воспитание детей в традициях семьи, в т.ч. религиозных; отношение к детям и семье как к высшим ценностям и т.п.) предлагает к обсуждению понятия, обсуждение которых в принципе невозможно, поскольку это не соответствует нормам общества, и уравнивает патологию с социальной нормой.

Обсуждение и детализация темы «инцест» осуществляет её растабуирование и крайне опасную патологизацию общественного сознания.

В п.20. предлагается обсудить, что «любые особенности поведения и образа жизни людей могут проявляться с разной степенью публичности. Например, есть люди, которые любят пить пиво. Можно пить пиво дома в одиночестве, можно в компании и на людях, можно заниматься пропагандой питья пива как самого лучшего отдыха, а можно создать «Партию любителей пива» и бороться за принятие законов об обязательном питье пива раз в месяц (кто не выпил — штраф), а также против дискриминации прав любителей пива вблизи детских учреждений».

Далее предлагается определить, какой уровень публичности допустим для каждой из представленных «особенностей поведения и образа жизни людей» (список, идентичный п.19).

Предлагаемые для этого критерии: «вообще недопустимо, такого не должно быть, и это должно быть закреплено законом», «допустимо только без свидетелей, это должно скрываться», «допустимо на людях, но только в специально отведенных местах», «допустимо в любых публичных местах», «можно рекламировать и пропагандировать для всего общества», «должно быть признано нормой поведения, а дискриминация запрещена законом».

Вводная инструкция п.20. в части допущений, в диапазоне от «можно пить пиво дома в одиночестве» до «можно бороться против дискриминации прав любителей пива вблизи детских учреждений» дублирует схему, по которой обществу внушают необходимость легитимизации сексуальных извращений по причине их мнимой дискриминации.

Примеривание к понятиям, обозначающим извращения, критериев «допустимо на людях, но только в специально отведенных местах», «допустимо в любых публичных местах», «можно рекламировать и пропагандировать для всего общества», «должно быть признано нормой поведения, а дискриминация запрещена законом» создаёт предпосылки для пересмотра нравственных норм и создания новых установок, в корне противоречащим духовно-нравственной традиции и норме.

В п. 21. констатируется, что «во многих странах законодательство, касающееся семьи и детства, меняется, принимаются новые законы, а старые отменяются».

Предлагается ответить, «каким образом в России должны приниматься решения об изменениях в законодательстве по вопросам семьи и детства».

Среди предлагаемых 4 вариантов ответа – только один условно отрицательный («такие законы вообще лучше не менять»), остальные предлагают различные условия изменений («только после всенародного референдума по этим законам», «пусть этими законами, как и другими, занимается Государственная Дума», «такие законы могут меняться на региональном и местном уровне»); при этом отсутствует вариант ответа – «менять нельзя».

Таким образом, безальтернативные варианты осуществляют внушение о необходимости и неизбежности изменения законов о семье и детстве, когда опрашиваемого не спрашивают о желательности изменений, но предлагают их варианты, как если бы он уже выразил своё согласие.

В п. 22. в безальтернативной форме утверждается, что «в России намечаются значительные изменения в отношении законодательства относительно семьи и детства».

Предлагается ответить, «нужно ли в связи с этим провести референдум о приемлемости этих изменений», и предоставляется два варианта ответа – «да» и «нет».

Этот вариант ответа является наиболее простой формой относительно предыдущих вариантов, что предполагает быстрый ответ. При этом, испытывая облегчение от простоты предлагаемых ответов, опрашиваемый не может в полной мере оценить саму суть вопроса, которая представляет собой обсуждение необходимости голосовать за принятие или отрицание греха, что невозможно в обществе, сохраняющем свои традиции и нормы.

Выводы

1. 1. Направленность анкеты и вероятностная целевая группа опроса

Анкета «АКСИО-4» является информирующей и мотивирующей анкетой, которая направлена на содержание ценностных установок целевой группы.

Исходя из вопросов о вероисповедании, названия анкеты и фактического её распространения в православном сообществе, можно предположить, что целевая группа данного опроса – православные верующие граждане России.

Заявленная цель анкеты – «изучение мнений жителей России о возможных будущих изменениях законодательства нашей страны».

Скрытая цель: изменение ценностных установок общества.

Задачи: создание дискуссионного поля, придание табуированным понятиям статуса важной общественной темы, растабуирование понятий.

2.Взаимосвязь между вопросами анкеты и формированием у опрашиваемого новых понятий и ценностных установок

Внешнее оформление анкеты ограничивает действия опрашиваемого и регулирует его внимание и восприятие при помощи системы специальных указателей и полиграфических средств.

В результате прочтения вопросов анкеты у опрашиваемого размывается понятие кровного родства, которое уравнивается с эмоциональными связями различного рода, в том числе, противоречащими традиционной норме.

Безнравственным поведенческим стереотипам придаётся характер социальных норм.

Создаются новые критерии для оценки семьи на предмет изъятия ребёнка.

Создаётся установка на приемлемость вмешательства в семью по любым поводам и размытым основаниям.

Создаётся установка на легитимность любого отобрания ребёнка безотносительно оснований для этого, расширяется представление о возможных операторах данного процесса и придаётся позитивный смысл их функциям.

Подробное перечисление и раскрытие понятий извращений осуществляет разрушение «табу» и растление опрашиваемого в любом возрасте.

Отнесение извращений к «особенностям поведения» уничтожает нравственную норму.

Ранжирование извращений наряду с обычными явлениями жизни человека уравнивает патологию с социальной нормой.

Широкомасштабное раскрытие понятия «инцест» осуществляет его растабуирование и крайнюю степень патологизации общественного сознания.

3. Механизмы формирования новых понятий и создания моделей новых ценностных установок

При построении анкеты применяются манипулятивные техники, когда опрашиваемого заставляют обсуждать детали, отталкиваясь от его предполагаемого, а не реального согласия.

Перечисление различного рода извращений, сопровождаемое повторяющимся и нарастающим утверждением о том, что в России скоро произойдут соответствующие изменения в законодательстве, осуществляет насильственное разрушение привычных ценностных оснований, создаёт ощущение беспомощности и необратимости.

Слова «намечаются большие изменения» и объёмный список «изменений законодательства» создают у опрашиваемого ощущение масштабности и предопределённости грядущих изменений, а также внушают мысли о бесперспективности сопротивления этим процессам.

Адресация к международному сообществу и западным фондам как к потенциально правомочным решать вопросы семьи и ценностей в России предполагает одобрение уничтожения отечественного законодательного суверенитета и является установкой на отказ от национальной идентичности.

Прямой «эффект воронки» реализуется в анкете не только за счёт перехода от суждений к простым вопросам, которые должны подвести опрашиваемого к простым и конкретным выводам, но и за счёт повторения утверждений: «в ближайшее время в законодательстве России могут появиться нормы, которые уже внедрены в ряде стран Запада или вот-вот будут внедрены»; «в России в ближайшее время возможны большие изменения законодательства в отношении семьи, детства, взаимоотношений полов и пр.»; «в России намечаются значительные изменения в отношении законодательства относительно семьи и детства».

Закрытый вопрос: «Как Вы считаете, нужно ли в связи с этим провести референдум о приемлемости этих изменений?», предполагающий лишь два варианта ответа «да» или «нет», концентрирует опрашиваемого на безальтернативной необходимости обсуждения «предстоящих изменений законодательства», отвлекая от содержательной стороны вопроса – что именно нужно обсуждать.

В итоге у опрашиваемого создаётся установка на желаемость и необходимость обсуждения возможности легитимизации в России греха.

4.Последствия влияния на массовое сознание широкомасштабного анкетирования при помощи анкеты «АКСИО-4»

На основании вышеизложенного можно придти к выводу, что анкета «АКСИО-4» предназначена для фронтального воздействия на сознание православных граждан России с целью формирования у них установки на одобрение широкомасштабной общественной дискуссии по поводу легитимизации извращений.

Для этого у них создаются иные ценностные установки и формируются новые поведенческие стереотипы.

Логическим завершением данной стратегии должна стать новая направленность массового сознания – пересмотр нравственных норм в свете мировых тенденций и невозможности им противостоять.

Анкета представляет собой образец психотехнологии, направленной на изменение ценностных установок общества в масштабах конкретного государства.

Применение анкеты «АКСИО-4» создаёт угрозу для нравственного и демографического суверенитета России.

источник