Евгеника по-минздравовски

В начале октября на заседании Открытого Правительства, созданного в России в качестве виртуальной площадки, Минздрав одним из  первых представил доклад «О выполнении публичной декларации целей и задач». В нём также были озвучены задачи, стоящие перед ведомством до конца 2013 г. Прозвучали предложения повысить уровень диспансеризации с 2,5 млн. граждан до 23 млн., увеличить количество записей к врачу до 40 миллионов, и, наконец, «снизить число новорожденных с пороками в 2 раза и увеличить выживаемость при потенциально излечимых пороках в 2 раза». Понять фразу «снизить число новорожденных» трудно. Потому что страшно. Ведь вариантов для решения этой задачи немного. А если точнее – всего один. И называется он убийственно кратко – «аборт».

По информации «Межрегионального общества специалистов доказательной медицины», за прошедшие 10 месяцев 2013 года в России родилось порядка 2 млн. детей; частота рождения детей с пороками сердца довольно стабильна и в среднем составляет 1%, от двух миллионов это получается 20 тысяч.  Из них только пять тысяч будут иметь критические пороки и нуждаться в немедленном лечении, а остальные смогут жить без каких-либо неудобств. При этом большинство пороков не являются наследственными, значит, в будущем эти дети станут родителями абсолютно здоровых детей. Но в рамках выполнения задекларированных Минздравом задач мы должны убить эти 20 тысяч ни в чём неповинных младенцев. На деньги Фонда ОМС.

Евгеника по-депутатски

Вряд ли стоит удивляться таким идеям, если посмотреть на тех, кто определяет лицо высшей законодательной власти в России. Вот, например, депутат Госдумы РФ пятого и шестого созывов, Салия Мурзабаева, член Комитета по охране здоровья, председатель подкомитета по вопросам народосбережения (демографии), охране здоровья женщин и детей, доктор медицинских наук, профессор. Салия Шарифьяновна – неслучайный человек в комитете, она была на родине организатором здравоохранения и защитила в 2010 г. докторскую диссертацию по теме: «Оптимизация медико-генетической службы республики Башкортостан». http://www.med-gen.ru/ar/ar_MurzabaevaSSh.doc Смысл любой докторской диссертации – в предложении научному сообществу новой идеи, метода, концепции; в чём же новизна этого изыскания? Итак, цитаты. «Решающая роль в комплексе мероприятий  по профилактике и предупреждению НБ принадлежит пренатальной диагностике, позволяющей предотвратить рождение детей с тяжелыми некорригируемыми пороками развития и социально значимыми генными и хромосомными болезнями… Это также позволяет существенно снизить экономические потери общества». http://www.dslib.net/genetika/optimizacija-mediko-geneticheskoj-sluzhby-respubliki-bashkortostan.html И далее – более 300 страниц «изысканий» с экономическими выкладками, подтверждающими, что рождение больных детей («социально и экономически неперспективных») невыгодно государству. Под «тяжёлыми некорригируемыми пороками среди прочих автор имеет ввиду фенилкетонурию (ФКУ), которая требует особо жёсткой диеты до достижения ребёнком возраста 5 лет, а затем постепенно смягчается, и к 18 годам ребёнок становится практически здоров. Но диссертант предлагает «предотвратить рождение» таких детей и приводит множество расчётов (в ценах 2004 г.), подтверждающих экономическую нецелесообразность для государства жизни такого ребёнка (стоимость непроизведенного ВВП из-за неспособности инвалидов к производительному труду —  22 169 485,0 руб., предотвращенные общие потери, связанные с больными-инвалидами — 31 168 189,0 руб.) и выгоду от его убийства (предотвращенные затраты на социальные выплаты детям-инвалидам в течение 16 лет — 5 537 664,0 руб., предотвращенные затраты на социальные выплаты инвалидам в течение 10 лет социально значимой жизни — 3 461 040,0 руб.). Остаётся только порадоваться, что в 1957 г. наука ещё не шагнула так далеко, и будущего депутата при рождении никто не отбраковал по её же собственной методике.

Кстати, С.Ш. Мурзабаева,  заместитель председателя Постоянной Комиссии Межпарламентской Ассамблеи (МПА) СНГ по социальной политике и правам человека, является инициатором принятия законопроекта «Об охране репродуктивного здоровья населения РФ» (того самого, который активно, но безуспешно продвигала Е.Лахова)  http://www.worklib.ru/laws/ml01/pages/10000667.php, и ссылается она на решения скандальной Каирской конференции по народонаселению от 1994 г., которая провозгласила своей целью сокращение населения в мире и попыталась впервые ввести понятие разных форм брака. http://ria-ami.ru/news/51602. Для сведения: «репродуктивные права» — это абсолютизация права женщины на аборт («моё тело – моё дело»), половое просвещение детей, контрацепция, технологии искусственного воспроизводства детей, суррогатное материнство. Депутат также весьма активно продвигает идею принятия федерального ювенального закона «О профилактике насилия в семье». http://news.mail.ru/inregions/volgaregion/2/politics/8551404/. Пугающая разносторонность.

Всё – в дело

По следам думского депутата пошёл соискатель кандидатской степени доктор А.В. Берсенёв, предложивший в качестве демонстрации умения работать с научным материалом, результаты своего эксперимента на тему: «Трансплантация клеток эмбриональной печени и стволовых клеток костного мозга для коррекции дислипидемии и ранних стадий атерогенеза». Во введении он рассказывает о том, что наука уже позволяет использовать эмбриональные клетки поджелудочной железы для лечения сахарного диабета, нервные клетки эмбрионального мозга для лечения болезни Паркинсона, стволовые клетки костного мозга у больных острым инфарктом миокарда и т.п. Автор же решил обобщить исследования  лечения атеросклероза с помощью клеток печени и мозга нерождённых младенцев.  В течение 6 месяцев он проводил опыты на двести двадцати двух морских свинках и пришёл к выводу, что из  убитых детей можно делать лекарство для лечения этого недуга.

Итак, под убийство младенцев довольно успешно подводят научную базу – это, дескать, поможет вылечить инфаркт, диабет, болезнь Паркинсона, склероз. Наверное, кандидату наук А.В. Берсенёву в качестве темы для следующей, докторской монографии можно было бы взять вопрос использования клеток печени или мозга кандидатов медицинских наук для лечения заболеваний младенцев, и для чистоты эксперимента поставить его на себе – ведь могут быть интересные результаты. Жаль только, что не услышит наших советов Алексей Вячеславович – проживает и трудится он сейчас в Филадельфии (США), новых изысканий не ведёт, зато входит в редколлегию журнала «Клеточная трансплантология и тканевая инженерия». http://celltranspl.ru/novosti/mneniya/zhurnalu-kletochnaia-transplantologiia-i-tkanevaia-inzheneriia-6-let Как говорится, главное, правильно выбирать тему: лекарства из русских младенцев – это сейчас востребовано.

Прививка трупным ядом

При ближайшем рассмотрении выясняется, что и рынки для использования нерождённых младенцев уже весьма развиты. Во всём мире, включая и Россию, существует масса институтов, подводящих научную базу под людоедское применение «эмбриональных клеток». На их почве взросло псевдонаучное сообщество, которое преисполнено осознанием собственной важности и некоей миссии, что подтверждается твёрдым валютным эквивалентом их усилий. Для снятия этических преград в данной области используются новые понятия, маскирующие безнравственность самого направления, Так, понятие  «стволовые клетки», которое ещё в 1908 году ввёл  в обиход петербургский гематолог А. Максимов, ныне включает в себя: эмбриональные клетки (абортивный материал или материал, оставшийся невостребованным после искусственного оплодотворения), фетальные клетки (выделенные из абортивного материала) и собственно стволовые клетки взрослого организма.

Начиная с 70-х гг. XX столетия в мире были созданы так называемые «клеточные линии», которые представляют собой выращенные культуры абортированных клеток, трансформированных аденовирусом 5 ДНК, а их номера свидетельствуют о порядковом номере очередного детского трупика. В 1961 Леонард Хейфлик, в Институте Вистар (научно-исследовательский центр Университета Пенсильвании), начал работать с клеточными линиями абортированных плодов (WI-я через WI-25),  полученных  из легких, кожи, мышц, почек, сердца, щитовидной железы, вилочковой железы и печени из 19 отдельных абортов. В 1964 он дает имя WI-38 клеточной линии, полученной из легких девочки 3 месяца беременности: «Этот плод был выбран доктором Свен Гард специально для этой цели. Оба родителя известны, они состоят в браке друг с другом, по-прежнему живы и здоровы, и, по-видимому, живут в Стокгольме. Они сделали аборт, потому что чувствовали, что детей было слишком много. Там не было никаких семейных заболеваний и рака в анамнезе». Во время эпидемии краснухи 1964 г. в США, когда врачи призвали беременных делать аборты, первые 26 убитых младенцев оказались здоровыми, а из почек, лёгких и кожи 27-го ребёнка с помощью найдённого у него живого возбудителя краснухи на линии WI-38 создали вакцину, которую затем испытали на сиротах в Филадельфии. За прошедшие 50 лет получены и поддерживаются сотни так называемых «клеточных линий», основанных на  абортированных младенцах, ввиду способности молодых клеток к росту, а также в связи с доступностью материала; они также обработаны онковирусами для придания им способности расти вне тела. Клетки абортированных младенцев служат основой для создания вакцин против ряда инфекций: полиомиелита; кори, свинки, краснухи; кори и краснухи; отдельно  краснухи; бешенства; гепатита А; гепатита AB комбо; ветрянки; оспы; лихорадки Эбола; ВИЧ; сепсиса; гриппа. Последствиями введения в организм наших детей вакцин, взращенных на клетках убитых младенцев, становятся не только лихорадки разного вида, парезы, параличи, но и такой бич нашего времени, как аутизм, причину которого, а значит, и способы лечения, медики до сих пор не знают. А что мы хотели?

Технологии получения материалов для «клеточных линий»

Питер Маккалоу, иммунолог из Университета Западной Австралии в своей книге «Плод как донор трансплантации: научные, социальные и этические перспективы» описал некоторые из технологий, которые ранее использовались, чтобы получить эмбриональную ткань мозга. Например, в Швеции был принято прокалывать плодный пузырь женщины с беременностью 14-16 недель, затем надевать зажим на головку ребенка, и, вытянув  её в шейку матки, просверлить отверстие в голове ребенка, а затем специальными машинами высасывать клетки мозга.  Там же у здоровых плодов человека от 7 до 21 недель после легального аборта быстро извлекали и взвешивали печень и почки. В настоящее время на сроке 16-21 недель женщине вводят простагландин и вызывают преждевременные роды. При этом в  50% случаев ребенок рождается живым, но, невзирая на это, врач просто вскрывает живот ребенка без анестезии и вынимает печень и почки. Также существует метод частичного рождения, когда женщине в родовые пути многократно вводят  водоросли ламинарии, наступает отёк и расширение, на третий день ребёнок рождается живым и передаётся врачам для использования – расчленения в живом виде.

Картинки из преисподней

По словам работницы одной из американских фирм по заготовке тканей из эмбрионов, решившей рассказать правду, но скрывающейся под псевдонимом Келли (это интервью достаточно известно), её работа состояла в поиске «качественного материала» для продаж – глаз,  печени, мозга, тимуса (лимфоидной ткани), сердечной крови, пуповинной крови, крови из печени, даже крови из конечностей. Это были дети 16-30 недель беременности, из которых лишь около 2% имели патологию развития. Ткани продавали частным подрядчикам, а они в свою очередь – в университеты и исследователям. Это были партии глаз, или 30-40 экземпляров печени, или тимусов. Ввиду высокого спроса грузы отправляли каждую неделю через UPS, FedEx, воздушно-десантные, судоходные компании, а иногда и специальным  курьером. После случая с доставленными к ним двумя живыми близнецами на 24 неделе беременности, когда доктор взял бутылку со стерильной водой и вылил ее в кастрюлю, где были дети, чтобы они утонули, Келли решила, что она больше не хочет в этом участвовать. Но в силу ряда причин продолжала работать и снова видела, как  живорожденных младенцев умертвляли водой либо щипцами, ломая им шеи, либо избивая их. Иногда поступивший к ним плод, казалось, был мертв, но когда врач вскрывал грудную полость, сердце еще билось. Стоимость тканей повышалась, если ребёнок доставлялся им живым, если срок плода был большим. Чем старше – тем лучше, тем более жив – тем лучше. Нам нельзя успокаивать себя тем, что эти картинки – не из российской реальности: откровения отечественных людоедов ещё впереди, и как знать, не застынет ли тогда у нас кровь в жилах. «Принесите-ка мне скорей своих детушек – я сегодня их за ужином скушаю»…

Это ещё и вкусно?

Из учебника биологии каждый школьник вынес знание о том, что человек различает четыре вкуса – кислый, сладкий, горький, солёный. Относительно недавно появилась новация – пятый вкус, «умами», глютамат, или искусственный усилитель вкуса, способный внушить удовольствие от невкусной еды. Он – непременный компонент современных наборов специй. Биотехнологическая компания Senomyx производит искусственные усилители вкуса на основе клеточной линии НЕК 293 (клетки абортированного младенца, патент США 5681932, цена 1 фл. – 534 евро) и поставляет их крупнейшим производителям продуктов питания: еда тяжеловесов,  суп Кэмпбелл, Kraft Foods, PepsiCo, Кока-Кола, Nestlé, Solae, Cadbury Adams ООО. Про-лайф общественность США с 2011 г. развернула широкомасштабную кампанию против использования абортированных тканей в производстве продуктов питания. Campbell Soup, отреагировала на призывы общественности и разорвала отношения с Senomyx. В январе 2012 г. сенатор Оклахомы Ральф Shortey ввел в своём штате запрет на пищевые продукты, разработанные с использованием абортированного эмбрионального материала, за что был подвергнут массированной атаке СМИ. Во Флориде 12-летний мальчик, который узнал об использовании PepsiCo клеток убитых детей, начал собственную кампанию «Школы для жизни» по удалению изо всех школ их епархии продукции Пепси. PepsiCo упорствовала, заявляя, что сотрудничество с Senomyx. является необходимым условием для создания низкокалорийных, вкусных продуктов для своих потребителей. Общественность проводила длительный бойкот продукции Пепси-Колы, и в 2013 г. получила известие о том, что та всё-таки разрывает свой 30-миллионный контракт с Senomyx. Можем ли мы использовать клетки убитых младенцев для того, чтобы сделать вкусной нездоровую пищу? А вдруг это – начало нашей мутации в людоедство?

Не имеет никакого значения, что восьминедельную девочку для создания НЕК 293 разложили на составляющие целых тридцать лет назад. Не имеет значения, что эти клетки в данном случае не идут непосредственно в пищу, но служат для создания вкусовых белков и симуляторов вкуса. Время не умаляет значение зла, как и не снижает виновности тех, кто сознательно и добровольно использует останки убитых детей для получения прибыли.

На что ещё годятся нерождённые младенцы

Американская биотехнологическая компания начинает клинические испытания эмбриональных стволовых клеток на людях, которые страдают прогрессивной формой слепоты. Молодая пара американцев намеревалась зачать ребенка, чтобы сделать аборт в определённом сроке, и отец смог бы использовать почки своего ребенка для трансплантации себе. Почти вся «фетальная» косметика – животного происхождения с маркировкой:  «экстракты Ovar», «Placenta», «Cutis», «Hepar», «Amnion», «Liquor amnii» (амниотическая жидкость), «плацентарные протеины», «протеины фетальной кожи» и т. д.; продукты человеческого происхождения маркируются «Human» или «Fetal».  Человеческие эмбрионы могут входить в очищающие лосьоны, «противозудные» кремы, кремы для век, антицеллюлитные кремы, зубные пасты швейцарских, французских, немецких и российских производителей. Резолюция Совета Европы № 327/88, п. 36 гласит, что коммерческие сделки и эксперименты с эмбрионами запрещаются под страхом судебного расследования. Отчего-то в данном случае не срабатывает наша Конституция в части ст.15 п. 4. о приоритете международного права над национальным.

В Российском научном Центре акушерства, гинекологии и перинатологии под руководством Г. Т. Сухих, основанном в Москве американским бизнесменом Мольнаром, делаются омолаживающие уколы (500-2000 долл. за инъекцию) из органов младенцев, абортированных для этого живыми на поздних месяцах беременности. Таких клиник в нашей стране уже около тридцати. Развитие фетальной терапии вызвало рост абортов на поздних сроках, причиной которых стали заключения обязательных теперь УЗИ  о неизлечимой патологии плода. По официальным данным у нас делается шесть миллионов абортов в год (в США – 1,6  млн.), полтора процента из них (девяносто тысяч) – на поздних сроках. Из открытых источников можно узнать, как ещё, достаточно  утилитарно, используются нерождённые младенцы в мире. Это – коллаген соединительной ткани, костей и хрящей в составе 12 шампуней и пяти кремов для рук; жир абортированных младенцев в производстве мыла в Англии. Опыты над нерождёнными младенцами: в Калифорнии шестимесячные эмбрионы были погружены в банки с жидкостью с высоким содержанием кислорода, чтобы определить, смогут ли они дышать через их кожу – младенцы не смогли; было проведено исследование на отрубленных головах 12 детей, рожденных путем кесарева сечения, которые содержались живыми в течение нескольких месяцев;  медицинская компания Огайо протестировала мозг  и сердца 100 плодов в рамках $ 300 000-ного контракта по исследованию воздействия пестицидов;  в Финляндии на грант $ 6,000,000 в эксперименте с печенью младенец вскрывался без обезболивающего, а медик отрицал необходимость анестетика, утверждая, что абортированный ребёнок – только мусор.

Финал неминуем

Сознанию невозможно вместить всё то, что тайно или явно мы сами же и творим, безотносительно личного участия в этом безумии – перемалываем в мясорубках младенцев, пускаем их на сувениры, выбрасываем в мусор и сжигаем в печах. Всё это уже было. Из старых фильмов про войну мы знаем, где именно. В фашистских концлагерях, где нацистские врачи оправдывали свои эксперименты на людях, тем, что всё равно те будут убиты, так уж лучше использовать эти тела, а не просто выбросить их на свалку, они делали абажуры из кожи людей, и устраивали чудовищные опыты на живых людях, точно также без анестезии – всё во имя того, что они называли наукой. Нюрнбергский процесс поставил точку в этих изысканиях, и наградой нелюдям была верёвка. Яснее ясного: либо мы всё это прямо сейчас остановим, либо  приготовимся к неминуемому ответу. Финал неизбежен.  

Людмила Рябиченко,

руководитель Межрегионального общественного движения

«Семья, любовь, Отечество»