Решившись напасть на Украину, Путин знал, что его поддержит не только российское общество, но и интеллектуальная элита. И, действительно, опросы общественного мнения с самого начала украинского кризиса демонстрируют стабильно высокую поддержку россиян действиям президента: когда Москва присоединяла Крым, она превышала 70% — это самый высокий показатель за последние несколько лет.
Это не пустые цифры или пропаганда. В Москве, даже в кругах утонченных интеллектуалов и экспертов, ощущается атмосфера давно невиданного народного единения: приличные и разумные в обычной жизни люди выражают свою поддержку «гениальному вождю» и его «верной политике».
Одобрение действий властей — это не столько успех лично Путина, которого (как «хулигана из ленинградского двора») большая часть московской элиты искренне презирает, сколько влияние нескольких исторических факторов. Поскольку в государствах, где не существует гражданского общества, политические процессы и их оценка часто подвержены персонализации, эти факторы проще всего изобразить через призму людей, которые с ними ассоциируются. Тогда станет понятно, что российские настроения питаются комплексом исторических болезней, состоящим из Синдрома Брежнева, Комплекса Горбачева и Травмы Ельцина.
Такой эпохи больше не будет
Большинство представителей российской элиты росли во времена брежневского застоя, который волей-неволей стал для них точкой отсчета для оценки современной России. Для них это была вполне приятная эпоха: власть давала «kwartiry» (а кто может сегодня заработать на жилье в Москве?), возводила роскошные здания для научных институтов и отправляла ученых в научные поездки, награждая наиболее лояльных пребыванием на Западе. Советский Союз был тогда одной из двух ведущих мировых держав: его боялся весь Запад. В Москву стекались вассалы со всех континентов, а все это лечило советские комплексы.
Что важно в контексте путинской политики, российские элиты после окончания той эпохи никогда больше не видели свою страну такой сильной. В том числе и поэтому, когда Путин говорит о распаде СССР, как о величайшей трагедии XX века и манит миражами возвращения к его величию, элиты вспоминают именно времена Брежнева и приходят к выводу, что это не такая плохая идея. Таким образом синдром Брежнева состоит в убежденности, что Советский Союз, возможно, не был лишен минусов, но они отходят на второй план, если вспомнить о его мощи в ту эпоху.
Действие синдрома Брежнева усиливает известный психологический механизм идеализации своей молодости: он заключается в уменьшении значения негативных элементов и доминировании приятных воспоминаний, связанных с временами, когда нынешние профессора, министры и редакторы были молодыми, красивыми, полными сил и верили в светлое будущее.
Блеф на торгах
В России до сих пор распространено мнение, что Михаил Горбачев не столько проиграл холодную войну, сколько отдал победу американцам без боя. Комплекс Горбачева заключается в том, что период перестройки и ее конец в виде распада СССР соединили в сознании россиян две объективно не связанные друг с другом вещи. Одновременно с распадом советской империи Россия вступила в период нестабильности, вялотекущей гражданской войны, нищеты и унижения на международной арене, поэтому россияне чувствуют, что вместе с империей они утратили благосостояние. Из этого они делают вывод, что улучшить качество жизни можно только воскресив советскую сферу влияния, то есть восстановив империю. Как и в случае прочих элементов российского политического сознания этот ход мысли нельзя назвать ни верным, ни логичным, однако он лежит в основе мышления россиян о мире, и в данном качестве его следует учитывать в контексте их реакций на крымские события. Комплекс Горбачева ведет к тому, что россияне, которые обычно настроены к власти критично, видя действия Путина, сравнивают его со слабым генсеком и приходят к выводу, что президента стоит поддержать. Они ценят то, что даже если он крадет (хотя это слабый аргумент, потому что власть в России крадет всегда), то, по крайней мере, он не продал Россию Западу и не прекращает торги в геополитической игре.
Анти-Ельцин
Третий и одновременно самый важный элемент, формирующий мировоззрение российской элиты, — это травма ельцинской смуты. Анализируя отношение российского общества к власти, мы часто не отдаем себе отчет, насколько болезненным, унизительным и деморализующим опытом была жизнь в России 90-х, которой управлял вечно пьяный президент и его окружение. Ельцинская травма живет в каждом гражданине России и ведет к констатации, что самое большое преимущество Путина состоит в том, что он не Ельцин. Россияне готовы поддержать самые разрушительные и беспринципные действия Кремля, лишь бы только не вернуться в эпоху разнузданных олигархов, стрельбы на улицах, возвращающихся из Чечни в гробах молодых ребят и опухшего от водки Бориса, опирающегося на плечо своего друга Билла после «невероятно успешных» переговоров в Вашингтоне.
Оригинал публикации: Murem za Putinem