Скорбное бесчувствие

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: События

Создано 01.08.2007 00:00

Опубликовано 01.08.2007 00:00

Просмотров: 3172

Среди откликов на Обращение епископа Диомида Анадырского и Чукотского редкостной обстоятельностью выделяется "Богословский ответ на "письмо епископа Диомида" ("Татьянин день"). Его автор Юрий Максимов со всей обстоятельностью разбирает первые четыре пункта февральского Обращения еп. Диомида.

В двух из четырех пунктов Максимов удовлетворительно справляется со своей задачей. Так, относительно утверждения Обращения, что в Русской Церкви "постоянно набирает силу еретическое учение экуменизма", наш автор резонно отмечает, что никакого "усиления" экуменизма мы давно не наблюдаем. Можно также поприветствовать умный и сдержанный ответ Максимова на четвертый пункт Обращения о пресловутом ИНН, осуждающий "оправдание и благословение персональной идентификации граждан".

Автор мастерски выставляет напоказ неточность формулировок Обращения еп. Диомида. Еп. Диомид как бы обращается только к своим единомышленникам, которые и под неясными выражениями способны уловить суть. Но Максимов не из их числа, и неясности не прощает. Он стремится прочитать Послание буквально, не прилагая усилий к тому, чтобы понять сказанное еп. Диомидом.

Непредвзятый читатель поймет расширительно слова Обращения: "В настоящее время в Русской Православной Церкви существует ряд отступлений от чистоты православного вероучения". То же относится и главному положению: "Постоянно набирает силу еретическое учение экуменизма, стремящееся вопреки словам Священного Писания, церковных канонов и правил, святоотеческого учения объединить все веры в одну религию или, по крайней мере, "духовно" их примирить".

Еп. Диомид утверждает, что против Православия – в том числе и внутри самой Русской Церкви – развернут широкий модернистский фронт. На наш взгляд, это не подлежит сомнению. В качестве самого одиозного примера укажем на сочинения преподавателя А. Зайцева из МДА (ученика проф. А.И. Осипова), открыто отрицающего Пресуществление.

Но допустим, Максимов не хочет вдумываться в сказанное еп. Диомидом и считает, что вере и Церкви ничто не угрожает. И все же, приступая к разбору текста, он должен был установить: кто его автор, для чего он написан, с какими намерениями.

Еп. Диомид - ревностный архипастырь-миссионер, не замеченный ни в каких антицерковных и порочащих его действиях и высказываниях. Из приведенных слов еп. Диомида видно, что он чувствует опасность размывания правоверия, что он ревностен в вопросах веры. Мы вправе сделать вывод, что он стремится помочь Церкви, а не повредить. Это и вызвало у многих православных христиан сочувствие и ответное желание уточнить и дополнить слова еп. Диомида, а не опровергнуть их.

Почему бы Максимову не обойти молчанием пункт об ИНН? Ведь инородность этого пункта всему телу Обращения очевидна. Разве еп. Диомид раскольник, не признающий постановлений Церкви об ИНН? Велика ли опасность для Церкви этого пункта, чтобы так "бомбить" епископское обращение?

Мы напрасно стали бы ожидать такой благожелательности от Максимова. Его целью является разбор Обращения Еп. Диомида, разбор в прямом смысле слова: так, чтобы отдельные части оказались либо глупыми, либо бессмысленными. Если бы в этом и состояло умение читать и понимать текст, то Максимов был бы мастером высочайшего класса. Им проведена кропотливая работа, потрачено столько времени, приложено столько трудов! Во имя чего? Чтобы уяснить какую-то важную истину? Укрепить веру и утвердить христианское мировоззрение читателей? К сожалению, нет.

Это становится ясным при рассмотрении Максимовым пунктов Обращения о "сергианстве" и об одобрении антинародного режима. Здесь наш автор теряет свою тяжеловесную грацию, так как ему приходится выдвигать свои собственные положения. И эти положения полностью опрокидывают всю православную систему отношения Церкви к Богу, к себе самой и к окружающему миру.

Максимов по сути отвергает всякую христианскую деятельность в принципе. И уж конечно, он не одобряет никакое обличение, направленное против неблагочестия и зла как в Церкви, так и в миру.

Разбирая - в привычном ему ключе - положение о сергианстве, Максимов утверждает, что этот термин введен в оборот "некоторыми зарубежными русскими авторами ХХ века. К счастью, произошло воссоединение большей и лучшей части Русской Зарубежной Церкви с Московским Патриархатом. Уврачевание раскола – замечательное событие. Однако дурное наследие десятилетий разделения еще осталось".

Жаль, что Максимов не осведомлен о том, о чем думает писать. Происхождение термина "сергианство" не столь неблагородно, и не столь нецерковно, как хотел бы думать Максимов. Впервые слово "сергиевщина" для обозначения церковной политики митр. Сергия (Страгородского) было употреблено не заграницей, а в СССР. Это сделал Борис Владимирович Талантов в конце 60-х годов. Борис Талантов жил в Вятке (тогда г. Киров) и был, разумеется, прихожанином Московской Патриархии. Правда и то, что Борис Талантов, как исповедник веры, давно причислен к лику святых не "зарубежными авторами", а Русской Православной Церковью Заграницей. Теперь, после объединения РПЦЗ и Московского Патриархата, чада Русской Церкви молятся, в числе Новомучеников, и Борису Талантову.

С другой стороны, Максимов хотел бы представить дело так, будто спор идет о словах: "сергианство" - "не сергианство". Однако спор о "сергианстве" является сущностным, хотя бы потому, что сам митрополит - а затем Патриарх - Сергий сознавал свою деятельность как особый последовательный курс, за который он многократно подвергался хуле и похвале как при жизни, так и посмертно. Осведомленный Максимов знает это не хуже любого. Говорить, что курс митр. Сергия не существовал или что это вещь маловажная – заключающаяся в статье в газете "Известия" за 1927 год - значит намеренно противоречить истине.

Идеи, например, Патриарха Никона живут и сегодня - спустя 350 лет. Так почему же отказывать в серьезнейшем влиянии на Русскую Церковь такой во всех отношениях незаурядной фигуре, как митр. (Патриарх) Сергий? Неужели все "сергианство" (или как хотите назовите) только на страницах "Известий" и осталось? Это не так.

Со своей стороны Максимов делает утверждения, прямо противоречащие самой сути Христианства. Он полагает, что Церковь может обличать представителей власти только в двух случаях: когда власть вводит ересь, и в случае личных грехов правителей. В первом случае Максимов позволяет протестовать публично, а личные грехи, учит он, надо обличать только наедине. При этом Максимов выдвигает гипотезу о том, что Церковные иерархи и сегодня (может быть) наедине обличают правителей. Впрочем, сам он признается, что не располагает никакими сведениями о таких фактах.

С положениями Максимова не согласится и самый ревностный "сергианин", поскольку в данном случае проповедуется даже не подчинение государству внутренней свободы Церкви, а Ее полная автаркия и апатия. Это абсурдное и аморальное учение Максимов пытается обосновать, приводя ряд цитат из Писания и Святых Отцов. Из Нового Завета избраны следующие места: 1 Петр. 2:13-17; 1 Тим. 2:1-2; Рим. 13:1-6. Почему только эти слова и почему именно в таком порядке, непонятно и не объяснено. Из Ветхого Завета Ю. Максимов не почерпнул никаких наставлений по данному вопросу. Он приводит лишь отрицательные свидетельства: что в Ветхом Завете пророки и праведники не осуждали антинародную "политику" Навуходоносора, Ахава и прочих.

Если слова Писания сопровождаются каким-то толкованием, а точнее произвольным "обговариванием", то цитаты из Святых приведены без комментариев и, как можно понять, просто в хронологическом порядке. И опять же при всем желании трудно понять намерение автора.

Например, среди цитат мы встречаем слова св. Исидора Пелусиота: "Самое дело (разумею власть) установлено Богом, чтобы общество не пришло в расстройство. Но, если какой злодей беззаконно восхитил эту власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему или изблевать все свое лукавство, как фараон, и в таком случае понести крайнее наказание, или уцеломудрить тех, для кого нужна и жестокость, как царь вавилонский уцеломудрил иудеев" (Письма I, 6).

На это дается Максимовым интересное толкование. Приведем его полностью: "Замечательно, как преподобный Исидор напоминает нам, в связи со словами апостола, о царе вавилонском Навуходоносоре, который нанес ветхозаветной Церкви не меньше зла, чем большевики – Церкви новозаветной: руками своих подчиненных он устроил изъятие церковных ценностей (4 Цар. 25:13-16), разрушил и сжег храм Божий (2 Пар. 36:19), предстоятеля ветхозаветной Церкви и служителей храма убил (Иер. 52:24-27), а прочих священников с их семьями отправил в ссылку (Ездр. 2:36-40). И, однако же, Писание именует его рабом Божиим (см.: Иер. 27:6), получившим удел от Бога, и если какой народ и царство не захочет служить ему, Навуходоносору, царю Вавилонскому, и не подклонит выи своей под ярмо царя Вавилонского,- этот народ Я накажу мечом, голодом и моровою язвою, говорит Господь, доколе не истреблю их рукою его (Иер. 27:8).

И пророк Иеремия возвещает: подклоните выю свою под ярмо царя Вавилонского и служите ему и народу его, и будете живы (Иер. 27:12). И вот какую "декларацию" он направляет к иудеям-пленникам, оказавшимся под безбожным режимом: так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев… заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир (Иер. 29:7). А вот из "декларации", записанной пророком Варухом: "и молитесь о жизни Навуходоносора, царя Вавилонского, и о жизни Валтасара, сына его, чтобы дни их были, как дни неба, на земле. И даст нам Господь силу и просветит глаза наши, и мы будем жить под покровом Навуходоносора, царя Вавилонского, и под покровом Валтасара, сына его, и будем служить им много дней, и найдем милость у них" (Вар. 1:11-12).

А пророк Даниил во исполнение этой "соглашательской" декларации даже находился на службе у Навуходоносора (см.: Дан. 1:19), и говорил ему, что именно Господь низлагает царей и поставляет царей (Дан. 2:21), и к своему господину обращался: Ты – царь царей, которому Бог небесный даровал царство, власть, силу и славу (Дан. 2:37)".

Итак, сначала Максимов сообщает, что про беззаконника мы не утверждаем, что он поставлен Богом (св. Исидор Пелусиот). Зачем же тогда он приводит слова Писания о том, что Навуходоносор "раб Божий", "царь царей, которому Бог небесный даровал царство, власть, силу и славу"? Зачем было приводить слова святого: чтобы их оспорить? Или чтобы окончательно запутать читателя?

Если бы г-н Максимов действительно хотел извлечь истину из Писания и Предания, то обнаружил бы и слова отроков в печи Вавилонской о том же Навуходоносоре: "Предал нас в руки врагов беззаконных, ненавистнейших отступников, и царю неправосудному и злейшему на всей земле" (Дан. 3:32).

В данном случае нет никакого противоречия, поскольку вообще все существующее содержится Промыслом Божиим. Бог неизменно остается Владыкой человеческой истории, и следовательно, все подчинено Творцу и все получает от Творца и жизнь, и силу. Однако св. Исидор прекрасно говорит о другом: что добро Господь благословляет, а зло попускает, что добро от Бога, а зло - нет.

Св. Иоанн Дамаскин учит: "Одно из того, что подлежит Промыслу, бывает по благоволению, другое - по снисхождению".[1] А еп. Немезий пишет: "Промысел есть Божественное попечение о существующем. Определяют его еще и так: Промысел есть воля Божия, которой целесообразно управляется все существующее. Если же Промысел есть воля Божия, то совершенно необходимо, чтобы бывающее происходило согласно со здравым смыслом, наиболее прекрасно и богоприлично и сколь только возможно хорошо, - так, чтобы не допускало более совершенного строя".[2]

Отсюда ясно, что следует различать самое начальство и власть, как дар Божий людям, от личности конкретного начальника. Почитаем толкование св. Иоанна Златоуста на слова Апостола: "Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены" (Рим. 13:1):

"Как это? Ужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то, говорю я, ответствует Апостол. У меня идет теперь речь не о каждом начальнике в особенности, но о самом начальстве. Что есть начальства, что одни начальствуют, а другие подчинены им, и что нет того неустройства, чтоб происходило что-нибудь кое-как и без порядка, чтобы народы носились туда и сюда подобно волнам, - все сие я называю делом Божией премудрости. Посему Апостол не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но, рассуждая вообще о начальстве, говорит: "несть бо власть аще не от Бога: сущие же власти от Бога учинены суть".[3]

Никто не спорит с тем, что и египетский фараон, преследовавший Богоизбранный народ, и вавилонский царь были легитимны как носители высшей власти. У нас речь о том, что они же – те же самые фараоны, цари и президенты - являются беззаконниками и разбойниками, "нечестивейшими паче всех", когда преследуют народ Божий, когда разрушают Иерусалим. В полном согласии со Словом Божиим мы одно – саму власть – одобряем. И правителям в делах мирских подчиняемся, и других призываем подчиняться. Но, как христиане, мы не одобряем и осуждаем зло, которое творят начальники и правители.

Промысел Божий и эти их - сами по себе беззаконные - действия обратил ко благу: фараон "понес крайнее наказание", а иудеи посредством наказания были приведены к покаянию и вере в Бога. Именно это и написано у св. Исидора Пелусиота.

Так же неверно Максимов излагает события жития св. Феодора Студита. Он пишет: "В конце VIII века преподобный Феодор Студит публично обличил императора Константина VI, который заточил в монастырь свою законную жену и женился на любовнице. За это обличение преподобный был отправлен в ссылку, а святитель Тарасий Константинопольский, хотя и отказался венчать незаконный брак, молчал и не осуждал публично. Но Церковь прославила в лике святых и Феодора, и Тарасия".

Что это значит? Что Церковь одинаково приемлет и осуждение беззакония, и молчание? Это что, безразличное дело? Для св. Феодора – ни в коем случае. Патриарх же Тарасий не осуждается за свое молчание, но нигде за него и не похваляется.

Наконец, Максимов указывает, что "Русская Православная Церковь неоднократно обличала демографическую катастрофу, безнравственность, Святейший Патриарх выступил против монетизации льгот, а отрицательная оценка глобализации дана Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 2000 году: "Недопустимо, чтобы через глобализацию ограниченное число людей концентрировало в своих руках мировую власть и богатство".

Вот и прекрасно! Не надо было писать длинный "Богословский ответ", а только и сказать, что пожелание еп. Диомида давно исполнено. Церковь уже осудила антинародную политику режима. Но почему Максимов пишет об этом только в примечаниях после своей статьи? Потому что, если Церковь осуждает политику государства, то рушится основной тезис о том, что этого делать нельзя ни в коем случае.

Но самые сильные – и самые неверные - аргументы г-н Максимов приводит ниже. Мы имеем ввиду следующие его слова:

"В другой раз, когда пришли некоторые и рассказали Христу о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их" (Лк. 13:1) – стал ли Он осуждать и обличать этот жестокий и антинародный поступок правителя-язычника? – вопрошает Максимов. - Нет, но услышали от Него: если не покаетесь, все так же погибнете (Лк. 13:3). Разве это означает, что Господь тем самым "духовно соглашался" с резней и человекоубийством, устроенным Пилатом? Разве кто-то осмелится изрыгнуть такую хулу? Но отчего же не стесняются говорить это про рабов Христовых, которые молчат при виде того, что неугодно им, обвиняя их в каком-то "духовном соглашательстве"? Ведь уклоняясь от вопросов светской политики и гражданского управления, они лишь смиренно следуют Писанию, канонам Церкви и святым отцам".

В данном случае г-н Максимов использует Святое Имя Христово для прикрытия откровенной лжи. Посмотрим, содержит ли это место из Писания оправдание полного невмешательства Церкви в дела мира.

Блж. Феофилакт объясняет: "Иуда галилеянин, о котором сей же самый евангелист упоминает и в Деяниях (5:37), будучи сам сведущ в законе, убедил многих и иных галилеян пристать к своему учению. Учил же он тому, что никого из людей, ни даже самого царя, не позволительно именовать господом ни в буквальном смысле, ни в смысле почтения и благоволения. Отсюда многие из них за то, что не называли кесаря господом, жестоко были наказываемы. Они учили еще, что не должно быть приносимо никаких жертв, кроме заповеданных Моисеем; почему они возбраняли жертвоприношения за кесаря и за римский народ. Вероятно, в негодовании на это, Пилат приказал заколоть сих галилеян при тех самых жертвоприношениях за римский народ, которые были ими воспрещаемы. Посему кровь их смешалась с кровию жертв. Об этом, как происшедшем из-за благочестия, некоторые доложили Спасителю, желая узнать Его мнение об этом предмете. Ибо некоторые думали, что они, пострадали весьма справедливо, как грешники, так как они были виновниками возмущения и возбудили в Пилате ненависть к иудеям, ибо их сопротивление называть кесаря господом было простираемо на весь народ иудейский. Спаситель не отрицает того, что они грешны, но не говорит и того, что они пострадали так потому, что грешнее прочих, непострадавших. Но если и вы не покаетесь, если не перестанете возмущать и возжигать внутренние междоусобия и не поспешите умилостивить Бога делами, то подвергнетесь еще худшей участи. Ибо не следует под предлогом благочестия снискивать себе славу, и между тем возбуждать внутренние мятежи".[4]

Каким образом можно из этих слов сделать вывод о том, что не следует обличать беззакония верховных правителей, но и вообще чьи бы то ни было? О том ли и с этой ли целью говорил Спаситель? Очевидно, нет.

Об известном обличении Ирода св. Иоанном Предтечей Максимов говорит, что "пророк Иоанн обличал Ирода за его личный грех, говоря: не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6, 18). Но ни Илия, ни Иоанн Предтеча, ни Феодор Студит нигде не обличали "антинародную политику" Ахава, Ирода или Льва и ее "негативные последствия". В отношении государственной политики они, как и все прочие святые, молчали, не вдаваясь в дела гражданского управления".

Отметим замечательный "разбор": никто не обличал "антинародную политику". В этих точно словах? Никто не обличал.

Как это правильно, как тонко подмечено! Столь же правильно было бы указать, что еп. Диомид пишет на русском языке, и поэтому ни в единой букве не совпадает с отцами Церкви, писавшими по-гречески, и с пророком Иоанном, говорившим по-арамейски.

Однако сам г-н Максимов выстраивает куда более смелые мыслительные конструкции. Ведь он, ни много, ни мало, утверждает вечность и богодухновенность принципа отделения Церкви от государства! Поэтому он и учит авторитетно, что все святые "в отношении государственной политики молчали, не вдаваясь в дела гражданского управления".

Основанием для этого он считает толкование еп. Никодима (Милаша) на 81-е правило св. Апостолов. Приведем его и мы:

"Насколько неуместно совмещать одному духовному лицу две различные власти – духовную и светскую, настолько же неуместно, чтобы и духовная власть вмешивалась в дела гражданской власти, или же подчиняла себе эти дела. Как духовная власть Церкви имеет свое Божественное происхождение и свои священные права, так точно и законная государственная власть… имеет свои неоспоримые права (см.: Рим. 13:1-2, 4). В силу этого государственная власть должна быть самостоятельна в своих действиях и ответственна за эти действия перед Богом и законами, подобно тому, как духовная власть свята в своих духовных делах. Как слова Самого Спасителя "кесарева кесареви и Божия Богови" (Мф. 22:21) ясно выражают раздельность духовных и гражданских прав и обязанностей и полную самостоятельность гражданских прав, несмотря на всю высоту значения прав духовных; так и слова апостола Павла, что "в церкви Христовой несть эллин, ни иудей, обрезание и необрезание, варвар, и скиф, раб и свободь" (Кол. 3:11), показывают, что Церковь соединяет в себе всех верных и управляет их духовною жизнью, не касаясь их гражданских отношений. Каждый раз, когда духовная власть не только соединялась в одном лице со светскою властью, но даже просто присваивала себе только первенство над властью земною, всегда происходили беспорядки, и замешательства, и происходило зло для самой же власти, для общества и Церкви. Апостолы не учили понимать таким образом духовную власть и не давали ей таких правил, чтобы так поступать по отношению к гражданской власти, но они заповедали пастырям учить народ покорности всякой власти Господа ради (1 Пет. 2:13)".

Достаточно бросить взгляд на церковную историю, чтобы придти в ужас: слова еп. Никодима не исполнялись никогда, ни в Ветхом Завете, ни во времена Апостольские, и никем: ни Восточными Церквами, ни Западными, ни Русской церковью...

Далеко не уходя в глубь веков, посмотрим на нашу Отечественную историю. Русская Церковь на протяжении столетий имела гражданскую юрисдикцию над имуществом, землями. Церковь судила своим судом уголовные проступки и имущественные тяжбы духовенства, низшего клира, крестьян, приписанных к церковным землям. Как Максимов после такого многовекового "безобразия" рискует называть толкование еп. Никодима "общепринятым в Русской Церкви", ума не приложу.

Русская Церковь еще сто лет назад была государственной, то есть как раз была включена в состав гражданского управления. Святейший Синод был государственным ведомством, и отделить церковные дела (кроме Таинств и священнодействий) от государственных не представлялось возможным. Тем самым продолжались отношения, начавшиеся еще в Византии, о которых известный дореволюционный канонист Н.С. Суворов сказал следующее: "Священство и царство стоят, по восточным представлениям, во главе одного и того же церковно-государственного организма".[5]

Но и сегодня невозможно отделить дела Церковные от государственных и общественных, даже если бы Церковь к этому стремилась. Как Максимов собирается не вмешиваться в политику, если сама политика во всех странах мира непрестанно вмешивается в дела веры и нравственности? Напомним о легализации абортов, гомосексуальных браков, непрерывных политкорректных нападках на Христианство. Да, возьмем недавнее "Письмо академиков", осуждающее растущее влияние Церкви в России. Значит, Гинзбург, Алферов, Инге-Вечтомов правы. Ведь в наши дни только эти отщепенцы отстаивают "вечный и неизменный" принцип отделения Церкви от государства, а Церковь, да и государство, продолжают его нарушать.

Если следовать тому, как Максимов понимает правило 81, то осуждению подлежит не только Патриарх Никон, но и св. Филарет Московский, который был одним из главных действующих лиц в процессе передачи власти после смерти императора Александра I. Он же является автором Манифеста об освобождении крестьян. Не можем не напомнить, что в число осужденных Максимовым попадает и Пророк Самуил. Он также нарушил "принцип невмешательства в дела государства", когда помазал Давида царем при живом царе Сауле.

Максимов запрещает всякую деятельность Церкви в мире, безразлично осуждающую мир или его одобряющую. Ведь даже древнее римское государство, а в особенности современная тотальная демократия, считают сферой своей ответственности вообще все человеческое, включая, конечно, и религию. Чтобы удовлетворить требования Максимова, Церковь должна улететь на Луну и ничего земного не касаться.

Разумеется, соображения Максимова есть совершенный абсурд, который он не стыдится вставлять на всеобщее обозрение. А не стыдится он потому, что и ставил своей целью дезориентировать читателя, затемнить те проблески истины, которые содержатся в Обращении еп. Диомида.

Попытаемся внести ясность, и мы не найдем ничего лучшего, чем "Православное церковное право" того же самого еп. Никодима (Милаша).[6. С. 666-698] В пятом отделе своего фундаментального сочинения еп. Никодим пишет специально об отношении Церкви к государству, и пишет совсем иное, нежели Максимов.

Христианская Церковь не вмешивается и не должна вмешиваться в ход государственного управления. Она не собирает свои армии. Сегодня она не собирает налоги, не судит и уголовно не наказывает. Она ни сейчас, ни в прошлом не присваивала себе юридической власти над государством. Как с превосходной точностью формулирует еп. Никодим: "Государство может нравственно зависеть от общественных и национальных условий, при которых существует; но юридически его власть вполне независима от всякой другой власти, а следовательно, и от Церковной".

Кто из церковных деятелей покушается на государственную власть в России? Кто призывает покушаться?

Но читаем далее: "В случаях, когда государственная власть поступает несогласно с нравственными требованиями, Церковь имеет обязанность и право протестовать и повлиять на государственную власть, чтобы она оставила случайно принятое направление; но государственная власть как может принять, так может и отвергнуть влияние Церкви, и действовать совершенно самостоятельно, а Церковь должна удовлетвориться тем, что исполнила свой долг, и терпеливо переносить действие закона, нарушающего вечную правду, пока ненормальное состояние продолжается в государстве".[6. С. 672-673]

Правда ли, это учение несколько отличается от автаркии и апатии, которая проповедуется Максимовым? Еп. Никодим прекрасно учит: "Когда государственная власть поступает несогласно с нравственными требованиями, Церковь имеет обязанность и право протестовать и повлиять на государственную власть, чтобы она оставила случайно принятое направление".

"Нравственные требования"! "Обязанность и право Церкви протестовать"! Об этих вещах Максимов не хотел слышать от еп. Диомида, так пусть услышит от того, на кого он сам ссылается.

Еп. Никодим обосновывает такие отношения Церкви и государства на твердом фундаменте Христианского вероучения: "По своему призванию Церковь имеет своею задачей в мире обратить все народы к истинному Богу, проповедать им вечную истину, научить их любить Бога и ближних, как самих себя, не делать другим того, чего себе не желают, прощать своим врагам, уклоняться от всякого зла".[6. С. 674]

Какое высокое представление о роли Церкви в обществе! Вот откуда проистекает неравнодушие Церкви к нравственному порядку в мире: такой порядок необходим для спасения душ. Это христианское представление о Церкви не оставляет никакого места для примирения со злом, творимого как подданными, так и правителями. Как предельно точно указывает еп. Никодим, эта цель для Церкви не какая-то внешняя и факультативная, а самая внутренняя и основная, поскольку ради этого она основана Христом на земле.

Еп. Никодим сказал о цели существования Церкви, теперь он переходит к средствам, находящимся в ее распоряжении: "Такая задача Церкви, очевидно, имеет чисто нравственный характер, почему она и не может пользоваться никакими земными средствами для осуществления этой задачи, а лишь средствами духовными".[6. С. 674-675]

Заметим, что Максимов вовсе не различает цель – нравственный порядок в мире - и средства. Государство также имеет целью нравственный порядок в мире, но достигает этого земными средствами, а Церковь - духовными. А вот у еп. Диомида никакого смешения нет: он нигде не призывает к употреблению Церковью земных средств, и сам применяет только духовные: обращение, увещание.

Но прочтем, что пишет дальше еп. Никодим: "К осуществлению своей задачи Церковь всегда шла и идет смело и решительно, не обращая внимания ни на какие препятствия, поставляемые ей миром на ее пути. Ее основал Христос ради человека, ради общества; но если она встретит в мирском обществе противодействие своей цели, или встретит, что в том или другом государстве главной мировой задачей считается достижение высшего земного наслаждения, что возвышенная идея вечности оставлена и мирские учреждения противоречат религиозным и нравственным истинам, проповедуемым Церковью,- в таком случае не может быть связи между Церковью и государством, не может быть того единства, которое необходимо для общего блага человечества, а может быть только такое отношение между ними, какое допускают временные условия".[6. С. 675]

"К осуществлению своей задачи Церковь всегда шла и идет смело и решительно, не обращая внимания ни на какие препятствия, поставляемые ей миром на ее пути",- пишет еп. Никодим. "Если же Церковь встретит в мирском обществе противодействие своей нравственной цели, то не может быть связи между таким государством и Церковью". Церковь должна заявить об этом как ради истины, так и ради себя самой, чтобы не извратить своего нравственного основания. К этому, утверждаем мы, и призывает еп. Диомид.

Жизнь Церкви основана не только на догматах, но и на заповедях. Поэтому Церковь – и Ветхозаветная и Новозаветная – считает своей зоной ответственности как правоверие, так и общественное и личное благочестие. Обратимся опять же к еп. Никодиму (Милашу): "Церковь имеет самостоятельную компетенцию во всех делах духовного характера, то есть касающихся: а) веры и христианской нравственности".[6. С. 691] Отметим, что он не разделяет веру и нравственность непроходимой стеной, и ставит их на первое место среди собственной сферы ответственности Церкви. Здесь еп. Никодим точно следует Евангелию: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки" (Мф. 22:37-40).

Церковь не может поступиться этой своей самостоятельностью в пользу государства. Когда рядом с нами грабят и убивают, это не относится ли к христианской нравственности и вере? Если рассуждать схоластически, то правопорядок – зона ответственности государства, и христианин, как гражданин Неба, не имеет права вмешиваться в чуждую сферу. Считает ли Максимов своим долгом придти на помощь? А если считает, то почему запрещает исполнять то же самое Христианским епископам, с той только разницей, что зона ответственности Епископа несравненно шире? И мы тоже не ожидаем, что митрополит станет патрулировать улицы. Но обратиться к государству, принять духовные меры к этому государству, если оно не исполняет своих обязанностей – долг Архиерея.

Поэтому Святитель Филипп прославляется за осуждение царя, хотя не все бесчинства творил сам Иван Грозный своими руками. Поэтому христианин обязан оказать сопротивление грабителю, а епископский собор – государству Ельцина, Путина, Гайдара, Зурабова, Фурсенко и Чубайса, когда оно грабит целый народ.

В 2005 году закон о монетизации льгот буквально вытащил деньги из кармана у миллионов пенсионеров и инвалидов. Сегодня министр образования Фурсенко закрывает школы, сокращает число бесплатных мест в ВУЗах. Это ли не безнравственность, это ли не сфера ответственности Церкви? Примеры, к несчастью, можно продолжать.

Церковь обязана осудить грабителей. В крайнем случае, если государство не желает слушать увещаний, долг Церкви - отстраниться от такого государства, с которым, по словам еп. Никодима, у нее "не может быть связи".

Ясно и подробно об этих грабителях учит св. Василий Великий:

"Под ворами, конечно, разуметь следует не тех только, которые подрезывают карманы, или крадут платье в бане, но также и тех, которые, предводительствуя войском, или приняв начальство над городами и народами, иное отнимают тайно, а другое открыто берут с насилием. А если признаваемый начальствующим в Церкви берет что-нибудь у подобных людей, или для собственного своего употребления, под предлогом подобающей ему по предстоятельству почести, или под видом снабжения бедных в Церкви, то и он бывает сообщником в воровстве. Ибо когда надлежало обличить, усовестить, отклонить крадущих от несправедливости, он охотно простирает руку за подарком, и ублажает крадущего... Нам надлежало бы попрать беспорядки целого мира и его призраков, когда видим, что в судилищах большие воры наказывают малых, а мы, за что ненавидим рабов, в том им удивляемся. Первых убегаем, потому что они воры, а на последних взираем с изумлением, потому что они через воровство разбогатели".[7]

Как видим, св. Василий учит, что начальствующие в Церкви обязаны "обличить, усовестить, отклонить крадущих от несправедливости". Святой отец не призывает нас идти войной на воров, но осудить их и не иметь с ними ничего общего. Но и более того: Святой отец осуждает сообщников в воровстве, хотя бы они начальствовали в Церкви.

Впрочем, Максимов признает, что Церковь заботится о нравственности, но только о личной, а не общественной. Он учит: "Даже если бы и впрямь была сейчас у российской власти самая антинародная политика – и тогда в соответствии с канонами и учением святых отцов Церковь была бы не вправе вмешиваться в дела гражданские.

Остается только два пункта – ересь и личные грехи.

Что касается первого, то, слава Богу, нынешняя власть не пытается навязать Церкви никакой ереси и вообще вмешиваться в дела церковные; нынешний правитель за все время правления, насколько мне известно, никогда не выступал против Церкви и веры православной.

Что касается второго – безусловно, правитель, как и каждый из нас, имеет личные грехи, но откуда нам знать, что Церковь в лице или Патриарха, или духовника его не обличает эти грехи наедине? И что не приносит он в них покаяния?"

Во-первых, мы выяснили, что, по учению Церкви, Церковь обязана обличить нравственные преступления правителей и подданных, а в крайнем случае – отстраниться от государства, если оно не внимает обличениям.

Во-вторых, сегодня власть – и в России, и в странах Евросоюза, и в США - не вводит вообще никакой веры, и это, разумеется, тоже противно Христианской вере. Российская власть атеистична и аморальна в своих основах, заложенных в так называемой "ельцинской" конституции.

Наконец, относительно обличения личных грехов Максимов ссылается на слова Христа (Мф. 18:15-17). В самих словах Христовых содержится точное указание: "Если же согрешит против тебя брат твой". Кто спорит с тем, что осуждение личных грехов должно происходить наедине? Кому возражает Максимов? Но о грехах ли только против отдельных людей, совершенных Иродом, Ельциным, Иваном Грозным, или Джорджем Бушем идет речь?

Спросим Максимова: а признает ли он вообще существование народа, общества как чего-то целого, или, как видно, для него существуют только отдельные лица? Но, чтобы он ни думал, народы и общества существуют, и даже имеют свои собственные судьбы, играют каждый свою роль в планах Божественного Промысла. Поэтому те грехи, которые совершены против общественного блага, необходимо должны обличаться публично.

Но эти грехи и обличаются непрестанно, и во всеуслышание. Кем, спросите вы? Священным Писанием, Евангельской и Апостольской проповедью.

Писание ежедневно и ежечасно обличает зло этого мира. А мы лишь можем повторять уже сказанное, согласно мере нашей любви к Богу и сострадания к людям.

Возьмем хотя бы Псалом 78-й. Там описывается разрушение Иерусалима, которое признается наказанием от Бога. Но как резко звучит осуждение разрушителей: "Пролей гнев Твой на народы, которые не знают Тебя, и на царства, которые имени Твоего не призывают, ибо они пожрали Иакова и жилище его опустошили" (Пс. 78:6-7).

Этого обличения не слышит современное государство и общество. Но еще страшнее, что этого не слышат те православные христиане, от имени которых выступил Максимов со своим "Богословским ответом еп. Диомиду".

Роман Вершилло

[1] св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры//пер. А. Бронзова. СПб.,1894. Кн. 2. Гл. 29. О Промысле. С. 112

[2] еп. Немезий Эмесский. О природе человека//пер. Ф.С. Владимирского. М.:Канон+, ОИ "Реабилитация",1998. Гл. 43. Что такое Промысел. С. 140

[3] св. Феофан Затворник. Толкование Послания святого Апостола Павла к римлянам. изд. 2. М., 1890. С. 826

[4] блж. Феофилакт Болгарский. Благовестник. СПб., 1910. С. 381-382

[5] Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия. СПб.,1906. Т. 1. С. 197-198

[6] Никодим, епископ Далматинский. Православное церковное право. Отдел V. Отношение Церкви к государству и к лицам, к ней не принадлежащим//перевод с сербского М. Петровича. СПб. 1897. С. 666-698

[7] св. Василий Великий. Толкование на пророка Исаию. Глава 1//Творения: В 3-х т. СПб., 1911. Т. 1. С. 258-259