Империя сэлфи. Железный французский легион, а что до Нотр-дам, то их премного там.

Рейтинг:   / 0

Подробности

Создано 27.05.2019 19:07

Опубликовано 27.05.2019 19:07

Просмотров: 963

Эту историю о легендарном французском сопротивлении и стальном легионе я услышал из первых уст в далёкой тайге Сибирского лесхоза, что кипела реабилитированными врагами народа.

Её долго и успешно скрывал СССР, чтобы не ухудшить и без того плохие отношения с капитализмом, но теперь, когда оковы пали и свобода нас встретила радостно у входа можно рассказать, тем более что отношения с Украиной уже ухудшить нельзя. Мы, студенты стройотряда работали на стройке крановых путей и после рабочего дня к нам подсел сторож лесхоза, молодой старик и рассказал свою историю. Москвич, после школы, в 1942 он попал на фронт – немцы сделали неожиданный рывок и наши многочисленные армии попали в «котёл», а затем был плен – «Миллерова яма» - там устроили концлагерь, кормить пленных им было нечем и незачем – все элеваторы вокруг были сожжены при отступлении Красной армии – комендант делал всё, кое-что выдавали, но пленные пухли от голода и умирали. Лагерь могло посещать местное и даже не очень, население с уже оккупированной территории и если какая женщина говорила вот это мой муж, его немедленно выпускали к ней, комендант подсказывал – посмотри, может тут и брат твой есть? И подталкивал к ней какого-нибудь доходягу и, если она говорила – это мой брат – отпускали и его. старались отправлять и на работы в Германию, но близость фронта, отсутствие вагонов – пленные умирали, живые ели павших. Я уже доходил, опух, женщины меня не вызывали, сейчас называют разные цифры пленных этого оврага от 100 до 350 тыс. Вдруг конвоир как-то жестом помахал мне рукой и очень деланно отвернулся в другую сторону, всем видом показывал, что видеть меня он не хочет – я прополз перед ним чуть ли не между ногами и другие немцы меня «не заметили» - они вообще видеть никого не хотели. Немецкий порядок имеет предел. Через 10 км. От лагеря меня поймали родные русские казачки – полицаи – а, говорят, партизан и тут же стали вешать недалеко от дороги, но проезжал на мотоцикле немецкий офицер, он меня снял едва ли не с верёвки, закинул как смог меня в коляску и повёз на ж/д станцию – там сдал в вагон с пленными, что шёл в Германию. Молодость выживает даже там, где выжить нельзя, я поправился, а из Германии меня отослали во Францию на работы в шахты – там я встретил Сталинград и Курскую Дугу, после чего через 1,5 года меня заметил хозяин и пригласил в кабинет, широким жестом налил ликёр и кофе – а что, Иван, думаешь, Гитлер капут? Я молчал, как положено партизану на допросе – думать меньше надо, соображать больше – продолжал шеф – капут – он зажёг сигару – а что, брат, не пойти ли тебе в партизаны? – Я опять молчал – содержание тебе, он назвал довольно приличную сумму – я думал – он увеличил ставку в 1,5 раза и сказал – всё – а то сдам в гестапо – я понял такой не подведёт – сдаёт так сдаст. История была проста как сибирский валенок – он работал с немцами, шахта давала уголь, но его сердце билось с Де Голлем, он организовал партизанский отряд им. Жанны Д’Арк. Я получил содержание, пароли, явки и билет, и уехал с вокзала в «маки». На вокзале нас встретил связной, построил, куда-то отвёз, нарядили дали лихие беретки и оружие, приказали никуда не лезть и не стрелять. Если что увидели, свяжитесь со связным и главное ничего не делать. Франции не нужны жертвы в виде заложников, подрывов мостов (а потом ведь их строить придётся). Никакой самодеятельности, пиарьте и звездите – являйте наличие Франции (и её величие). Говорят, в Германии не было кофе, только ячменный эрзац – во Франции его было сколько угодно – все лавки были забиты, но к немецким союзничкам никакой пощады – только через чёрный рынок. Мы находились в каком-то городке, но зашли немцы, связались со связным – не стрелять, тут вам не там; Франция — это не Индокитай, не Конго и не Россия – они сейчас уйдут – точно, вышли. Вообще немцы и французы старались не замечать и не мешать друг другу – цивилизация. Немецкие солдаты – бюргеры пожилого возраста видимо думали только о грядущей пенсии – их интересовали только француженки, вино, сигареты и кофе. Мы ходили как по музею под открытым небом, где ничего трогать было нельзя – ведь везде святые камни живой истории – всё дорого. Немцы уходили и входили, и встречали американцев – наше дело было звездить – вот есть Великая Франция, которая имеет союзников Англию и Америку. В городках нас привечали девушки, что раньше жили с немцами, они собирали наши данные для комиссии по денацификации, они являлись героинями сопротивления, что выполняли задание центра в фашистском тылу, их сердце билось с Францией, а любили они только патриотов, т. е. нас. Как сказал Черчилль – джентльмен, он джентльмен только до Суэца, а дальше аборигены и можно всё – пулемёт Максим, а тут только культура. В Марсель шли американские военные и гражданские грузы, продовольствие и нас стали нанимать на разгрузки – платили неплохо, но девочки требовали больше и больше, пришлось сначала подворовывать, а потом и воровать. Американцы стали нарушать права человека – обыски всех и отбирать. Лёгкие коробки бросали в бухту, а ночью французы на лодках их собирали. До нас в порту Марселя. Мы шли за американцами на север и восток. Флот и авиация в Америке были белые, а пехота негры – очень много. На любое немецкое укрепление сначала бросали авиацию, потом артиллерию, затем танки, подползали 2 негра – в случае хотя бы одного выстрела всё начиналось сначала. Говорят, немцы устроили союзникам разгром под Арденнами, но немцы потеряли втрое больше чем союзники. Преимущество США в авиации, танках, артиллерии, средствах связи было более чем 10 кратным. Мой бывший шеф, что командовал шахтой стал кавалером Ордена почётного легиона – он предъявил свой отряд, чеки, билеты. Франция стала державой победительницей – как французы нас тоже победили? – Удивился при капитуляции фельдмаршал Кейтель – да, тоже, вот хроника, подколотый, поднятый материал. Чеки – пиар всё. После 1-й мировой французы просто не хотели воевать – потери были слишком велики. В США воинственные немцы были самой мирной нацией – в войне Севера и Юга они проигнорировали и тех, и других. В Пенсильвании они даже не защищали свои городки, а тут же уходили в лес и оттуда наблюдали сражение «Северян» и «Южан» и только после битвы возвращались в то, что осталось от домов. После войны мы могли как герои остаться во Франции, но спешили на Родину – я хотел увидеть свою мать. Но уже в море было понятно, что СССР ждёт нас не так как мы ждали и даже в Стамбуле несколько прозревших бросились в море, чтобы не попасть в Россию. Нас допросили, но судить не стали – только несколько товарищей фильтр не прошли и пошли в лагеря, из нас сформировали полк и послали строить ж/д, но условия содержания были тяжёлые, особенно после Франции и мы возмутились – нам пришили агитацию и нарисовали по 10, и послали туда же, на тех же условиях, вместе с бандеровцами и власовцами. Мать я уже не увидел, она умерла до моей свободы. У нас, студентов, 2-й язык был французский и что-то мы на нём лепетали – старик преобразился и стал совсем молодой, по-французски он говорил с бешенной скоростью и энергией (слоговая скорострельность французского превышает русскую в 3 раза – это минимум), а ещё всё лицо светилось и подмигивало, а руки, пальцы жестикулировали очень быстро – сказал очень я не люблю этих казачков и бандеровцев – всё-таки они меня вешали – такое вот се ля ви. Де Голь оставил Францию членом Совета Безопасности ООН, державой-победительницей, с атомной бомбой, а потом ещё и послал Америку – дела можно и не делать, надо их только являть – он понял это первый и кто поспорит, что это был великий президент.

Дмитриев М.