«Вот он, дьявол в образе человека» (у которого мы недостойны и шнурки развязать).

Рейтинг:   / 1

Подробности

Создано 07.04.2017 20:00

Опубликовано 07.04.2017 20:00

Просмотров: 1378

Последователи Толстого в 1900 г говорили, что видят в Церкви дьявола, а после того как графа отлучили, возмутилась почти вся Россия.

В этом усмотрели, что отлучили всех либералов. «Данный от Бога талант Толстой употребил на истребление в умах и сердцах людей веры … и Церковь не считает его своим членом за то, что непрерывно хулит Христа…» - бумага за подписью 8 епископов вызвала негодование в безбожном обществе, недоумение и недовольство среди народа. Для Толстого наступили дни оваций, писем, телеграмм, корзин с цветами – он купался в славе. Все писали сочувствие и выражали негодование на Синод и митрополитов. Киевские студенты устроили беспорядки – кое-как отдали в солдаты. Тогда поднялись студенты Москвы, которых поддержали извозчики, лавочники и рабочие потому, что «они за народ». Объяснить протесты на основе материализма было невозможно – можно сказать бесы объявили мобилизацию, невидимые явили себя явно, материализовались в натуре. На Лубянке собралась толпа несколько тысяч – Лев Николаич туда – «Вот он, дьявол в образе человека, у которого мы недостойны и шнурков развязать», – радостно закричал кто-то и овации – вся площадь закричала: «Ура! Здравствуй Лев Николаевич! Привет великому человеку!» - вся толпа плясала вокруг живого бога в образе дьявола, как когда-то при Моисее на Синае вокруг денницы – золотого тельца. Возможно через 18 лет многие из весело хохотавших, попав на Лубянку в здание с пророческим названием Страховое Общество Россия, в подвалах ЧК вспомнят об этих танцах на свежем воздухе – бесовское веселье всегда заканчивается большой кровью. Праздник «отлучения» праздновали много дней. С утра до вечера были толпы посетителей. Тяжело болевший Лев Толстой сразу выздоровел и по дневнику жены стал ласков и страстен(!) – а был Великий Пост(!) – откуда только силы взялись. Все кричали об отречении от Церкви в пользу чистого христианства(?!) – это было наваждение и безумие. Можно сказать, большевики железной рукой загнали отошедший народ в церковь своими безобразиями и мерзостью – все отшатнулись от мерзкой хари антихриста ко Христу. Жена Толстого, Софья Андреевна, назвала митрополитов «гордыми духовными палачами в бриллиантовых митрах, отлучающими от Церкви её пастырей (т.е. Лёву) и дерзающими своей злобой нарушать закон Христа. Церковь – для меня понятие отвлечённое», - глаголет далее пророчица, жена живого бога. Если и запретили Лёву отпевать(!?), она «легко найдёт порядочного толстовца-священника или непорядочного пастыря, который совершит отпевание за большие деньги…» Митрополит Антоний ответил графине: «Синод только объявил об отпадении от Церкви графа, который отрёкся от веры в Иисуса Христа. Отрёкшиеся от Христа переходят от жизни в смерть. Основав свою церковь, граф и не желает православного отпевания». Русское образованное общество, говорившее на нескольких иностранных языках, знать не знало (и не хотело знать) несколько десятков славянских слов, чтобы понимать церковное богослужение, не зная традиций, ни обрядов, ни смысла отлучения. Общество жило проектами счастливого будущего. Вот пришли к Толстому озлобленные на богатых революционеры и 6 сектантов, покинувшие Церковь и пожилой образованный интеллигент, заговорили, чтобы на Кавказе, на берегу моря основать монастырь на новых началах, чтобы вся братия была с высшим образованием, монастырь был избран центром науки и культуры(!?), и чтобы при этом монахи сами обрабатывали землю и кормились своими трудами. Задача сложная, но хорошая – Веру в религию, по мысли графа, надо как аппендицит отрезать и выкинуть. Т.е. всё в одном флаконе: «монахи», «высшее образование», «труды», «земля», «наука и культура», «море», «аппендицит», «религия», «отрезать и выкинуть» - порок видел больше чем на 100 лет вперёд – это Олимпиада в Сочи – ещё и «зима» - «лыжи», но не монахи, а конвойники; образование высшее, но юридическое; и не монастырь, а казино – мировой бордель и без «трудов», но с культурой. Толстой увлёкся крестьянином Сютаевым, который отвергал Церковь – прообраз Сергея Есенина. Тот повёз его на телеге, разговорились о наступлении Царства Божия на земле, лошадь завезла их в овраг, телега опрокинулась, они выпали. Толстой переоделся в крестьянина и со своим камердинером пошёл в Оптину пустынь. Тот дал рубль, и монах предоставил номер в гостинице. Камердинер достал из котомки простыни, подушечку, постелил графу на диване, а сам лёг на полу – всю ночь не спал – толкал храпящих: «Вы моему старичку мешаете». Граф встал поздно – обедня уже прошла – и пошёл надзирать как работают монахи. Граф удивился, что все опознали в нём Толстого, но делать нечего, переоделся, выкинул лапти, одел сапоги и пошёл к старцу о. Амвросию учить того Евангелию, предложил монастырь закрыть, обряды уничтожить, иконы выкинуть. До конца жизни Толстой, как магнит, будет притягивать всех религиозных отщепенцев, основателей новых религий, сект, последователей вегетарианских, мистических, гуманистических, моральных движений, и все они поддерживали в нём сознание великой всечеловеческой миссии. Все плевелы и цветы зла выращивались в российском саду, пока не сгорели в 1918. Об отлучении Толстой написал, что «оно незаконно… т.к. почти все образованные люди разделяют такое неверие». От Церкви он отрёкся потому, что служить Богу хочет по-иному, а учение церкви – коварная ложь, собирание суеверий и колдовства. Я не верю во всё то, во что верят они. Я верю – Бог во мне, и Я в Нём. Смысл жизни вижу в увеличении любви в самом себе и готовлюсь идти к тому богу, от которого исшёл(!) – другой истины, кроме самого себя, не вижу, если увижу – приму. Вернуться к христианству, из которого со страданьями вышел, не могу, как птица не может влететь в скорлупу яйца, из которого вышла». Да и если бы он «захотел» обратиться в христианство, это было бы невозможно – любому основателю любой религии всегда будут мешать возвратиться его ученики. Ум, основанный на рационализме, оказывается глупостью и безумием. Разум, отбрасывающий сердце, основанный на злобе и злословии – это форма беснования. Таково «научное» и «полезное» «христианство» - «ChristianSciance».

Дмитриев М.