СССР и религия. Искушение о. Василия.

Рейтинг:

/ 0

Подробности: Создано 02.06.2017 07:14; Опубликовано 02.06.2017 07:14; Просмотров: 1585

Благочестивый Никодим родился в Греции и стремился к равноангельской жизни, был внимателен и благоразумен.

Ревнивый о добре и пользе, он проводил день в трудах и молитвах, и воспламенилось его сердце любовью ко Христу, и пошёл он обличить всякое неверие и ложь магометанскую к турецкому правителю – паше и всё что думает сказал. «А, - паша посмотрел на него с интересом, - хочешь сразу в рай, в святые попасть, работать не хочешь? Думаешь я тебя сразу посажу на кол, и ты свободен, со Христом. Только скажи, я-то лично тебе чего плохого сделал, что ты меня в ад хочешь отправить?» – паша достал из секретера бутылку ракии, стакан и стопку. Налил стакан Никодиму, стопку себе. Вот и наша молодёжь работать не хочет – все хотят к Аллаху, на ужин к 72 гуриям – а шёл бы ты… в общем работай, не возносись, будь на своём месте, молись и Христос, Истинный Бог, наш тебя не оставит и спасёт. Паша распахнул парчовый, расшитый золотом халат и обнажил тощее, в веригах тело и крест – родители его были убиты, а сам он попал в янычары и носило его по лихой стороне, всем фронтам и востоку, и западу Римской империи, но родителей и Христа он не забывал и делал что мог, развешивал по деревьям коррупционеров, отбивался от заговорщиков. Паша (а он имел христианское имя Василий) продолжал: «Вино нам, янычарам, пить можно, а свинину нет, а потому в давние времена ещё сельджукского Султаната до осман, эмиры, чтобы доказать свою приверженность православию и истинное отречение от ислама, на встрече с представителями византийского императора приказывали принести свиную ногу – окорок и надкусывали её – публичный отказ от ислама – переход Рубикона, вернуться в ислам он уже не мог – только смерть на колу, если в плен попадёт – сжигание всех мостов – такой формы от них и не требовали, они могли креститься без всякого афиширования креста: «Я не боюсь, театр в форме романа со свиной ногой устраивать не желаю – когда придёт время, Бог пошлёт мне такую смерть, которую я заслужил. Дворцовые враги паши Василия работали против него неумолимо. Сначала они плели интриги, чтобы обесчестить его друзей и протеже, находя разные предлоги для их казни. Но нравственность Василия была выше всех подозрений. Наконец, к бейлербею янычар в палате заседаний его дворца подошёл с видом просителя дервиш, который его убил кинжалом. Великий визирь на похоронах сказал: «В могилу мы опустили и турецкую нравственность», - в Турции наступал упадок. Никодим помнил наставления Василия, принял постриг, укреплялся в искушениях, как золото в горниле, прожил долго и принял мирную кончину. О его подвигах узнали все, о Василии знал только Никодим.

«Что же это ты, Вася, крест носишь?» - ласково спросил политрук у рядового. «В Христа верую и ношу». «Многие веруют, – философски задумчиво сказал капитан (не делайте умное лицо, вы – офицер), - но, как бы это тебе сказать, несут свой крест в смирении и без звона, а от тебя один звон, как от пустого котелка – все-то на тебя пишут, везде-то ты попадаешь, я-то чем тебе не угодил, вот что, что я должен с тобой делать, как реагировать, - а потише в Христа можно веровать? – у нас всё-таки Советская армия – вот я должен интересоваться твоим мнением, агитировать, разубеждать – а мне это надо?» – проведя 2-х часовую политинформацию и убедившись в полной православности Васи, политрук обрадовался, что такие люди в стране советской есть: «Вот что, Вася, ты после армии в семинарию езжай, будешь потом нам детей крестить – а то ты так крест носишь, как священник, открыто, а кто ты, Вася? – только вот Христа не продавай – семинария – место опасное, блудилище, игралище бесов, гебисты там всякие, козломольцы поганые, редкие мерзавцы там шастают. А ещё если будут приглашать в монахи всякие, епископы – не ходи, лучше уж жернов на шею или в инструктора ЦК – не верь, не бойся, не проси». Услышав Глас Божий, Вася поехал в семинарию и поступил, тут к нему подступили с подписками о дружбе и любви, а он сурово так оборвал, что его крёстный, капитан, не велел. В семинарии, услышав про крёстного капитана, заулыбались, понимающе кивнули: «Все мы тут оттуда – мешаться в чужие дела спецконтроля за спецнадзором – себе дороже – у каждого своя миссия». И носило о. Василия по градам и весям как осенний листок, било начальство – так что и веру много раз чуть не потерял, но, когда было особенно трудно, вспоминал наставления 1-го своего духовника – политрука Советской Армии, капитана. Но о. Василий не потерялся, когда его вызывали к уполномоченному по делам религий, он 1-м делом бил по рогам Крестом, и становились они шелковыми, и вёл с ними душеспасительные разговоры – слава его росла и как-то пригласили даже на беседу с инструктором ЦК. Войдя в кабинет, священник прозорливо так заявил: «Крест носишь и носи – не показывай, – гебист смутился и покраснел, никогда с ним такого не было, в жар бросило, отрицать стал. «Да ладно ты, – махнул рукой батюшка, – я ни одного атеиста не встречал. Все вы, как помирать придётся, о Боге вспоминаете – как уходить будешь – пригласи». Инструктор поперхнулся. «А пока я о тебе молиться буду, – благосклонно пообещал о. Василий. Инструктор побагровел, что-то у него лопнуло: «Умираю, – говорит, – каюсь во всём», – прохрипел, падая на руки батюшки. Плохо жил, красиво умер – милость Господа пределов не имеет. Хоронили его как положено, на кладбище конвой из 5 автоматчиков открыл прощальный огонь в небо по Богу – Господь и это не заметил. Поставили памятник со звездочкой – Христос и на это не призрел. Отца же Василия вызвали на Лубянку, в КГБ. Начальник особого отдела по особым явлениям выложил на стол пистолет ТТ: «Ты знаешь, где я начинал? В СМЕРШ – рука социалистической законности никогда не дрожала. На тебя, о. Василий, инструкторов ЦК не напасёшься – рассказывай, как ты его угробил! Заключение показало разорванное сердце – вот тут твоя ошибка – у наших сердца не рвутся, у них вообще сердец нет – один мотор», - смершевец повернул колесо гигантского стального сейфа – там стояла бутылка водки, закуска и сердца инструкторов ЦК. «Говори, гад, как ты такой редкий манекен угробил… Вот ты умрёшь, а твоё личное дело у нас ещё 40 лет храниться будет», – пригрозил гебист. Отец Василий засмеялся – де, нашёл чем пугать – напрасно улыбишься – показал зубы начальник: «40 лет после смерти ты будешь здесь жить, – он кивнул на стеллажи, - и в твоё дело я могу вписать что захочу. Оформлю от твоего имени доносы, склоки, суету – от нас ещё никто не уходил красивым и чистым. Пройдёт время, и мы устроим катастройку: развалим этот Союз и допустим в наш архив наших. И они напомнят все имена. За 40 лет так обмажем – родная мать отречётся. Напишу от тебя такое – родные дети проклянут, выгонят тебя из твоего рая, и попадёшь в ад на общих основаниях. И тут от нас опять зависит, какое место получишь – и вот я предлагаю компромисс: уж лучше ты доносы пиши, чем я от тебя. У нашего отдела по литературе план – оформить, т.е. завербовать, сколько-то врагов народа в квартал, чтобы иностранцы были – что я им могу предложить – подойди я к ним, плюнут в рыло, пошлют по неизвестному адресу, а значит и подходить не надо. Просто напишем за них Санта-Барбару, как они на Западе вредительствовали – Кеннеди там убивали, кукурузу в Айове травили. И вот наступит демократия и гласность, и продадим мы эти архивы на запад – все эти бестселлеры. Мы сделаем такое, что весь рай пустым окажется, никто туда не попадёт, никто там сидеть не захочет. Да и скучно там – эгоисты да маргиналы – скукота, рабство без конца и без края, рабство – все меньшие на шею сядут – зло разрастётся, а пресекать его нечем и некем – смерти нет и попросит это добро к нам – так мы не всякого и возьмём, только по конкурсу – вот тебя, например, о. Василий, приглашаем … хороший ты человек. Садись и пиши. Вот тут наши оперы и сыграют роль антитеррористической операции по освобождению святых из рая – от рабства братьев меньших, обнаглевших. В общем, о. Василий, выбирай, ты с нами или… - да у тебя нет выбора – никто с тобой в раю жить не станет – прочитают все эти мыльные оперы, набьют морду и выгонят – будешь как жид Агасфер между землёй и небом мыкаться, холодно и одиноко – и спросишь – в раю ли ты, а конвой тебе ответит – «разговорчики в раю», потому как везде он главный и в аду, и в раю – следит за порядком - чтобы и ни туда, и ни оттуда. Жизнь проходит повседневно, мир меняет лица навсегда, только безопасность мутит в этой смуте до конца».

Дмитриев М.

PLG_JLCOMMENTS_VK ()

PLG_JLCOMMENTS_GOOGLE

PLG_JLCOMMENTS_FB ( )

www.38i.ru

JW_DISQUS_BLOG_COMMENTS_POWERED_BY DISQUS JW_DISQUS_BACK_TO_TOP

ПУБЛИКАЦИИ

Запретить в России сатанизм как деструктивную тоталитарную идеологию и экстремистское движение!

Обращение Движения «Народный Собор» к депутату Государственной Думы РФ Н.П. Бурляеву

13 марта 2025 года председатель Общероссийского общественного движения «Народный Собор» О.Ю. Кассин направил на имя депутата Государственной Думы РФ VIII созыва, первого заместителя председателя комитета Государственной Думы по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Н.П. Бурляева обращение следующего содержания: